333 плюс 38

Язык — величайший дар.
Так я решила начать свой рассказ. Перед вами автограф Агафьи Лыковой.
— А кто это? — спросите вы.
Да, прошло уже почти 38 лет с тех пор, как этой женщиной были написаны слова, да и все письма, которые вы видите. Тогда ей было всего 40 лет. Был жив и её отец Карп Осипович — довольно крепкий для своих 80 лет старик.
Время летит, всем это понятно. Но в моей памяти сохраняется каждая деталь встречи с людьми, которые были в прямом смысле из далёкого прошлого — из середины 17 века…
Наверное, у многих из нас в жизни бывало разное. Что-то хочется забыть, за что-то даже стыдно, но я уверена, что есть и такое, что остаётся навсегда и даже вызывает чувство удивления: неужели я это испытал, пережил, совершил?
Сегодня, когда произносишь популярное 38 лет назад словосочетание «таёжный тупик» (именно так называется книга В. М. Пескова — известного журналиста, удивительного мастера фотосъёмки, телеведущего), никаких эмоций на лице собеседника не наблюдается — не знают…
Чтобы узнать, вернёмся в уже далёкий теперь 1983 год и попробуем рассказать, кто такие Лыковы. Однажды, собравшись за чаем в доме научного руководителя, нашей научной мамы Зельфы Мазитовны Альмухамедовой — доцента кафедры русского языка Казанского университета, известного в научном мире диалектолога и фонетиста, мы — сотрудники ЛЭФ (лаборатории экспериментальной фонетики при кафедре) и аспиранты — увидели программу В. М. Пескова и услышали его удивительный рассказ об обнаруженных в тайге раскольниках. Так возникла идея организовать экспедицию, чтобы увидеть, услышать и записать их речь. Ведь они должны говорить так, как в 17 веке. Если они потомки тех самых раскольников, которые, не смирившись с реформой русской православной церкви, спасаясь от преследования со стороны официальной церкви и патриарха Никона, разбежались по земному шару (даже в Чили существуют их поселения), чтобы не осквернить веру, жили более 300 лет в изоляции от мира, значит, в их речи сохранилось то, о чём мы знаем только из курса исторической грамматики. Фантастика? Нет, исторический факт! Надо убедиться, изучить.
Идею оценили, и решение было принято. В первую экспедицию отправились мужчины: аспирант В. Маркелов, старшекурсники И. Милюков и Е. Вавилов. Поездка состоялась, встреча с Лыковыми была радушной, услышанную речь оценили и подтвердили необходимость исследовать, изучить. А вот записей не смогли качественных сделать, техника подвела. Контакт же был установлен, и получено приглашение приехать ещё.
На следующее лето составили новый план, уже более конкретный, обзавелись более надёжной аппаратурой, и вперёд. Мне, как кандидату наук, было поручено руководство, а помощники — люди проверенные и закалённые: В. Маркелов, Н. Удалов. Дорога была нелёгкой: сначала до Абакана на поезде, потом пересели на другой до Абазы. Это небольшой город в среднем течении реки Абакан, где находилось управление геологоразведкой и откуда нас могли усадить в вертолёт, чтобы добраться до базы геологов. Оплата полёта — окучить геологам картошку. Пожалуйста! Дожидались — вылетаем. Впервые лечу на вертолёте, да ещё над горной рекой Абакан. А берега — это горы, поросшие тайгой. Красота — слов нет. Переночевали на базе у геологов в цивильных вполне условиях. Утром нам выделили лодку и кормчего, погрузились — и вверх, против течения по бурлящему Абакану. Счёт времени потерян, но не так долго добирались до тропы, ведущей в горы через перевал к жилищу Лыковых. Высадились на берег, разгрузились и простились с провожатым. Передохнули — и в путь. Оставалось километров 10 по тайге через горы, чтобы добраться до той самой избы, где жили с 20-х годов уже 20 века Лыковы, укрывшись здесь от прочёсывающих тайгу красноармейцев, которые на глазах Карпа Осиповича расстреляли его брата. А жили тогда Лыковы на заимке из 10 домов, но находилась она почти на берегу реки. Защитники революции не пощадили «подозрительных» обитателей… Нам, кстати, на обратном пути удалось побывать на этом месте, увидеть остатки домов. Тайга уже поглотила почти все следы живших здесь когда-то людей. После трагедии молодой Карп, собрав всё самое необходимое для выживания, жену, двоих маленьких детей, ушёл за перевал, в глубь горной страны, построил дом. Тут уж их никто не мог найти до 1978 года. Жизнь была, невозможно представить, какой тяжелой. Но верность канонам дореформенной церкви давала силу. Отвоёвывали у тайги кусочки земли, сажали картошку, собирали орехи, охотились, делая ловушки для мелких зверюшек и ловчие ямы для тех, кто покрупнее. Молились, выживали. Главное, что книги все и атрибуты веры были спасены и сохранялись. Дети ещё народились, их стало четверо: два сына и две дочери. Мать учила молитвам, читать и писать старших, а они потом учили младших, так что допетровским полууставом овладели все. Так и жили — в молитвах и трудах.

Вертолёт, на котором мы прилетели на базу геологов.

Лодка, доставившая нас к Лыковым.
Первыми, кто натолкнулся на Лыковых, были геологи-разведчики. Произошло это в 1978 году. От геологов и пошла первая посильная помощь и информация. Появились первые гости. Одним из первых был Василий Песков, благодаря которому и мы узнали о существовании Лыковых. Стало для скрывавшихся из поколения в поколение отшельников понятно, что теперь людей можно и не бояться, хотя тайга и есть тайга. Я помню, как мы насторожились, если не испугались, когда уже у другой избы, которая недалеко от берега, заметили, что кусты на склоне как-то странно шевелятся, потом разглядели двух человек: кто, зачем, никого не должно быть? Всё обошлось: они оказались из гео­логической партии. 
Итак, начинаем подниматься от берега по горе. Тайга стоит плотной стеной, тропка чуть угадывается. Иногда казалось, что кто‑то невидимый нас сопровождает. Скорее, это был сытый мишка, на следы недавнего присутствия которого мы периодически натыкались. Оружия, конечно, у нас не было…
Вдруг тайга неожиданно расступилась, и мы рассмотрели на дне ложбины как будто расплющенное, придавленное к земле строение. Это и был тот самый дом, который построил Карп для своей семьи примерно в 1920 году. Мы подошли почти к самому жилищу, когда дверь распахнулась и нам навстречу вышли его обитатели — Карп Осипович и его дочь Агафья. Валеру они сразу признали, так что и к нам, новеньким, прониклись доверием. Нам предстояло переступить порог и оказаться в ином времени…

Остатки домов на заимке.
Собрав мужество, не давая воли чувствам, пониже нагнув голову, я переступила. Нога спружинила: весь пол был покрыт мягким «ковром» из опилок и ореховой шелухи, накопившимися за годы. Но это был чистый «мусор». Увиденное просто потрясло, оглушило. Вот прикреплённый к стене светец, куда вставлялась лучина — осветительный «прибор», старинная утварь — чугунки, ступки, в которых нам Агафья толкла пестом кедровые орехи прямо со скорлупой, добавляя капельками родниковую воду и превращая это в сказочной силы напиток: сделаешь несколько глотков и целый день не будешь испытывать ни жажды, ни голода. Вдоль стен лавки, около печи, лежанка — спальные места хозяев, а пришельцам — пол в левом переднем углу. В правом углу — полки с огромными книгами и другими ритуальными принадлежностями. Всё как в музее древностей. Шум? Откуда? Оказывается, прямо около дома небольшой водопад — ключ с гор. Этот шум сделал своё дело: мы не смогли сделать ни одной качественной записи на магнитофон. Прошло несколько дней в беседах, что, конечно, было и важно, и полезно для нас. Я слушала Агафью и с трудом понимала её речь. Да, я слышала всё, о чём знала из курса исторической грамматики. На могилах матери, сестры и братьев тоже побывали. Всё по чину. Но у нас была цель донести это до других, сделать достоянием науки о языке. Единственная возможность решить поставленную задачу — это перебазироваться в другое жилище, мимо которого мы проходили. Там было абсолютно тихо и берег Абакана под горой.

Сыновья и старшая дочь Лыковых с геологами. 1978

Члены нашей экспедиции. Погрузка.
Переход занял почти весь день. Процессия была впечатляющей: мы, нагруженные своими рюкзаками, Карп Осипович с посохом и козой на поводке, Агафья с кошкой и котятами на подвешенном на груди лоточке, кот обогнал нас и ушёл вполне самостоятельно вперёд — тайги он не боялся. А мне было поручено вести на поводке козла. Я убедилась, насколько справедливо козлов считают упрямцами: найдя на пути раздвоенный ствол дерева, он обязательно упирался рогами в излучину, так что приходилось прилагать усилие, чтобы вытащить его и продолжать шествие.

Карп Осипович и Агафья Карповна. 1985. Фото В. М. Пескова
Промокнув до нитки, наконец мы на месте. Эта изба была совсем другой. Её не так давно возвели уже с помощью геологов и помощников-добровольцев. Обустроились на новом месте в полной тишине. Еду мы себе готовили на костре, замаскировали фотоаппарат: фотографироваться грех для Лыковых, и надо это делать так, чтобы никого не травмировать. Нам удались записи — бесценный материал. Даже текст «Слова о полку Игореве» попросили прочитать и записали. Чудо! А ещё Агафья написала письма нашим родным. Это тоже уникальные материалы. В конце каждого письма буквами обозначена дата — от сотворения мира!!! Попробуйте расшифровать… Обычно Агафья писала шариковой ручкой. И я поинтересовалась, чем писали раньше. Ответ не заставил себя ждать: с ближнего куста жимолости были собраны ягоды, размяты в ступке, сок процежен, и на берестяной пластиночке остренькой палочкой были начертаны древние письмена. Выглядело так, как будто тушью писано… Это точно 17 век!
О всех впечатлениях, обо всём уведенном и услышанном не рассказать за один раз. Результаты нашей экспедиции в научном сообществе не остались незамеченными. С научными докладами мы выступали на различных конференциях в очень авторитетных аудиториях Москвы, Саратова и Санкт-Петербурга (тогда ещё Ленинграда), Казани. Из Москвы с Центрального телевидения приезжали к нам журналисты и сняли сюжет для популярной программы «Утро». Было много отзывов, весьма положительных. Мы тоже были довольны и намечали следующие экспедиции: хотелось побывать у родственников Лыковых, которые жили тоже в Сибири, но рядом с вполне современным посёлком на золотом прииске около Таштагола. Это нам через год удалось.
Завершая повествование, хочу заметить, что язык — это несметное богатство, где хранится история, прошлое, есть настоящее и уже угадываются ростки будущего. Именно в языке отражается и сохраняется весь окружающий нас мир во всём своём великолепии, многообразии и безобразии. Надо знать, представлять и помнить, какой путь проходит человечество, и стараться не повторять ошибок прошлого. 

В. Маркелов беседует с Карпом среди картофельных грядок.

Письмо Агафьи, адресованное моим родителям.