Как коммунисты море вырыли

История появления Куйбышевского водохранилища

Такое было время — с комсомольским задором разрушали старый мир и на его обломках воздвигали новый. Сносили «шанхай» деревянных избушек и купеческие терема, взрывали храмы, опрокидывали памятники царям, накинув им петлю на шею, выпрямляли и расширяли улицы, и тогда какой-нибудь заросший крапивой Собачий переулок превращался в омытый поливочными машинами проспект Энтузиастов! Так обновлялась жизнь…

Спасибо, партия, за творения твои!

Волгу тоже не забыли. Из петляющей живописной речки с порогами, заводями и песчаными отмелями ей уготовано было стать широкой и раздольной. Ладно ещё, берега не забетонировали! Но ландшафт русской природы сильно изменился — холмы стали прибрежными утёсами, деревни, стоявшие в чистом поле, оказались у самой кромки воды — хоть из окна рыбу уди. Исчезли сотни старинных населённых пунктов и даже несколько городов. Поржавевшие кресты колоколен торчали над волнами, как руки утопающих. Время от времени всплывали то ворота, то наличники, то телега или какой-нибудь деревенский скарб. Проплывали гробы из размытого сельского кладбища. Их отлавливали баграми и сжигали на огромных кострах, подливая керосин.

Но всё-таки это был не потоп, не стихийное бедствие, а планомерное переселение из затопляемых деревень и городов. По разным источникам, из бюджета страны на защиту только Казани было выделено от 300 миллионов до миллиарда рублей. Даже если правда лежит где-то посередине, то всё равно деньги по тем временам просто астрономические.

Старое русло Волги. План города Казани и окрестностей 1887 года. Фрагмент.

Волга должна была преодолеть планку в 28 метров и подойти к городу аж на два километра. Вокруг Казани возводились дамбы, рыли дренажные каналы, строились насосные станции для перекачки воды. Одна из таких дамб, об­саженная ивами, тянется на несколько километров от нефтебазы в Отарах до посёлка Борисково.

У малых рек, впадающих в Волгу, также менялось русло — всё же взаимосвязано. Например, уровень Казанки поднялся на 10-12 метров. Реки Свияга и Щука тоже широко разлились, замкнув рукава, и превратив холм, где стоит град Свияжск, в пушкинский остров Буян.

Отношение к матушке-природе у советской власти было потребительское. Вспомним фильмы, где на заднем фоне целующихся парочек обязательно коптила небо заводская труба. Природу воспринимали как нечто дикое, нуждающееся в обуздании и облагораживании. Поэтому слова Мичурина пришлись по душе строителям светлого будущего, их растиражировали в учебниках и на транспарантах: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у неё — наша задача». Старик имел в виду скрещивание разных сортов яблонь, но коммунисты восприняли высказывание шире. Неуёмная кипучая энергия требовала выхода. Техники мало, зато есть руки и лопаты!

Слушаешь Людмилу Зыкину, её плавный распев, и кажется, будто она поёт вместе с раскатистыми волнами:

Издалека долго

Течёт река Волга,

Течёт река Волга —

Конца и края нет…

Грудной голос повторяет течение реки, как будто песня из самых глубин поднимается. Но мы ведь другой Волги и не знаем. Думали, она всегда была такой полноводной «без конца и края». А оказывается, спасибо надо сказать большевикам!

Проект, изменивший Россию

Можно сказать, что от той патриархальной допотопной речки не осталось и следа — только на снимках и кадрах кинохроники. Её поглотила большая, рождённая коммунистами река, местами похожая не море. Это был грандиозный проект, изменивший Россию!

Отныне в центре европейской части страны появилась водная магистраль, по которой нескончаемым потоком пошли грузы для народного хозяйства: нефть, уголь, лес, железо, бумага, станки, техника, зерно, продукты и т. д. Север и юг России крепко связались. Конечно, и раньше караваны торговых судов по реке ходили. Ещё казанские ханы с купцов проездной налог брали. Но река, называемая тогда Волзей или Ак Иделью, лишь в весеннее половодье становилась пригодной для судоходства, а в остальное время приходилось не раз выгружать на берег тюки, чтобы перетаскивать ладьи волоком через пороги. Обычное дело, когда садились на мель или вспарывали дно о подводные камни. Но теперь Волга стала «четырёхполосной» с «дорожными» знаками — бакенами и маяками; заправочными и ремонтными службами, лоцманами и речниками-специалистами разного профиля. Река многим дала работу, стала смыслом всей жизни.

В 1957 году на карте СССР появилось новое «море» — Куйбышевское водохранилище, образовавшееся после завершения строительства плотины Жигулёвской ГЭС. Является третьим в мире по площади (более 6 тысяч квадратных километров) водохранилищем.

После ввода в эксплуатацию Куйбышевского водохранилища, Волга подошла близко к Казани, что позволило приступить к строительству капитального речного порта и причалов. Раньше она протекала от города в четырёх километрах, но эти земли были непригодны под строительство — их постоянно подтапливало. Появилось множество проток и островков с белым песком, где любили отдыхать казанцы. Самый большой остров назывался Маркиз, до революции здесь работал летний павильон с буфетом и ресторацией. Предлагали ялики на прокат. Рассказывали легенду о том, что Екатерина Вторая, утомлённая качкой на галере «Тверь», приказала бросить якорь у приглянувшегося острова. Якобы даже искупалась, а потом подписала дарственную на остров своему фавориту, маркизу Паулуччи. Правда, его новые владения во время весеннего половодья исчезали под водой, зато в засушливое лето превращались в «Сицилию». Но, по другой версии, императрица так осерчала на маркиза во время путешествия по Волге, что велела высадить его на необитаемый остров. Потом на обратной дороге подобрала исхудавшего и заросшего фаворита в оборванном камзоле, с почерневшей шпагой, на которой он, как на шампуре, жарил лягушек.

Столбики от ворот

Как-то жарким засушливым летом 1972 года мой сосед, дядя Миша, взял меня порыбачить с лодки. Вышли на рассвете. Отплыв от берега на полкилометра, вдруг вёсла зашкрябали по дну. Мы вылезли и пошли пешком. Чуть в сторонке от нас проходил фарватер и на повороте к деревне Студенцы качался красный бакен. Вскоре показался «омик», который проплыл между нами и берегом. Было видно, как пассажиры на палубе с удивлением разглядывают нас, идущих «по воде аки по суху». Что-то в этом, наверное, было мистическое.

Наконец мы дошли до чёрных столбиков, торчащих из воды. Дядя Миша привязал ялик и приветливо похлопал самый высокий столбик, как приятеля по плечу.

— Вот здесь стояли ворота нашей избы, — взгрустнул он, шаря ногами по песчаному дну, как будто что-то разыскивая. — Крайний дом в деревне. Разобрали по брёвнышку и перевезли повыше на косогор. Были мы последние, зато сейчас первые!

Теперь пятистенок дяди Миши стоял на первой линии и гордо поглядывал резными наличниками на Волгу. Тогда-то я и узнал про большое переселение народов Поволжья с затопляемых деревень. И даже были города, которые полностью «перенесли». Один назывался Ставрополь-на-Волге, сейчас он известен, как Тольятти, второй — Спасск Татарский, и находился городок в ТАССР (на новом месте стал именоваться Болгар).

Только в Татарии ушли под воду около 150 сёл и деревень вместе с пашнями и заливными лугами. Всего из зоны подтопления подлежали эвакуации 12 тысяч дворов или 50 тысяч человек.

Власти предлагали переселенцам пустующие места или же они могли переехать в уже существующие посёлки «на уплотнение». Конечно, энтузиазма сельчане не проявляли, но что делать? Закрывались магазины, школы и сельские больницы. По населённым пунктам разъезжали бригады рабочих и разбирали казённые здания, рубили яблони и вишнёвые сады. Хочешь не хочешь, а деваться некуда. Активисты первыми подавали пример, а потом, заглянув в родную деревню, принимались расхваливать землякам новое место: «Там и земля — пух, и вода в роднике течёт с сахаром!»

В селе Ново-Мордово стояла старинная Троицкая церковь. Местные особо упорствовали переезду и начали собирать пожитки только тогда, когда им пообещали поставить в деревне Ржавец, куда их переселяли, новую церковь. Согласились, взяли с собой старый колокол и крест, разобрали алтарь. Церковь, конечно, коммунисты им не построили, но молельный дом разрешили открыть.

Паники не было. Большая вода пришла ожидаемо. Инженеры и строители за несколько лет до этого события принялись разрабатывать грандиозный план гидротехнических сооружений. Был создан каскад шлюзов. Столько десятилетий прошло, но они до сих пор функционируют, представляя собой чудо инженерного искусства! Пассажиры пароходов, заплывших в карман шлюза, заворожённо смотрят, как за ними медленно закрываются огромные и тяжеленные врата, а затем пространство начинает быстро наполняться бурлящей тёмной водой, поднимая пароход всё выше и выше. И вот, наконец, появляется берег, засаженный фруктовым садом, а на возвышении пустующий постамент, на котором когда-то стоял вождь всех народов. Кое-где проглядывают метровые буквы, прославляющие эти народы, из которых вскоре получился один — советский. Он канул в историю, ушёл в небытие вслед за библейскими амаликитянами и филистимлянами, оставив после себя большие и малые города, ракеты, заводы, метро, мосты, железные дороги, шлюзы, вузы, книги, фильмы, шоколадные конфеты и даже мичуринские яблоки под названием «Золотая осень» — сочные и кисловато-сладкие на вкус.

Дай бог и нам что-нибудь оставить!