Лохотрон

Мы хотим познакомить читателя с публикациями, созданными в своё время совместно с Главным управлением по борьбе с организованной преступностью при МВД Рес­публики Татарстан. В них — запечатлённая история эпохи разгула криминала в нашей стране на рубеже 1990-х и нулевых.

Лохотрон — явление достаточно характерное для нашей страны. Объектов, то есть лохов, много, риск попасться — минимальный.
В конце девяностых годов XX века Татарстан также попал в поле действия «лохотронщиков». Первое уголовное дело в республике было заведено в Альметь­евске, где «гастролёры» из Набережных Челнов дурили жителей города на вокзале и толкучке в течение нескольких месяцев 1998 года. Тогда городской суд осудил девять челнинцев. Год спустя подобное дело расследовалось в Нижнекамске. Казанский случай несколько выходит за рамки обычного лохотрона. Это был масштабный криминальный бизнес, внешне очень качественно замаскированный под легальный.

Первоначальный материал собирался сотрудниками отдела экономики и коррупции Управления по борьбе с организованной преступностью при МВД Республики Татарстан в течение восьми месяцев. Поначалу оперативники не знали тонкостей способа обмана. Путаные заявления потерпевших, которые жаловались в райуправления, не давали чёткой картины. А внедрение в группу мошенников, где каждого знали в лицо, было практически невозможным. Поэтому за членами сообщества велось почти постоянное наблюдение.
Кроме этого, чтобы понять суть обмана, периодически проводились «контрольные» игры: сотрудники Управления по борьбе с организованной преступностью, под видом очередных «лохов», регулярно проигрывали деньги. Это фиксировалось на видеоплёнку и впоследствии актировалось.
Почти три месяца оперативники выясняли размах деятельности группы, связи и детальный механизм обмана. Для доказательства мошеннических действий нужно было собрать улики, подтверждающие, что выиграть у «лохотронщиков» невозможно.
«Наружка» тем временем устанавливала личности, места проживания и связи всех участников. 1 февраля 2000 года под конец базарного дня была проведена крупномасштабная операция по задержанию членов преступной группы: в ней участвовали почти все сотрудники управления и специального отряда быстрого реагирования.
Работа велась одновременно в нескольких точках: на Центральном и Приволжском рынках и в местах сборов, где после «трудового» дня мошенники подводили итоги. Задержанием самой крупной группы, проводившей вечернюю «планёрку» на пустыре за кафе на улице Татарстан, руководил начальник отдела экономики и коррупции Сергей Симонов.
— Операция началась около пяти вечера, — вспоминает Симонов, — именно это время было выбрано не случайно. Во-первых, преступники уже были с «выручкой», во-вторых, мы получили возможность задержать всех (после сбора они, как правило, ужинали в том же кафе). А проводить задержание в момент обмана на рынке было нецелесообразно: часть «лохотронщиков» могла затеряться в толпе.
Параллельно сотрудники управления проводили обыски в офисе фирмы, прикрывавшей преступную деятельность, и на квартирах основных членов группы. Всего в тот вечер были задержаны шестьдесят два человека.

***
Общество с ограниченной ответственностью «Комета» было зарегистрировано в сентябре 1998 года. По официальным лицензиям его деятельность предполагала содержание казино, ипподромов и других игорных заведений. В действительности же работа сводилась к десятку так называемых «точек» — на Центральном, Приволжском, Московском рынках и авторынке на улице Амирхана. Каждую точку в среднем обслуживали десять-двенадцать человек, так что организация насчитывала более ста участников. Впрочем, не все из них были официально оформлены. Люди в «Комету» принимались только по ходатайствам уже проверенных, зарекомендовавших себя работников. Постоянный костяк — менеджеры и ведущие игры — не менялись, выйти из бизнеса не могли даже при желании. Знающих кухню обмана просто так из «Кометы» не отпускали. В крайнем случае, они могли исчезнуть, или платили очень большие «отступные».
Система работала безупречно: почти мафиозная иерархия, чёткое распределение ролей, постоянное повышение квалификации (не только шёл отбор по актёрским данным, но и шлифовалось мастерство), специфический, понятный только своим язык. Структурой преступная группа напоминала семью. Кстати, многие в группе сожительствовали, и даже сложились три семейные пары.
Смысл игры «Счастливый билет» сводился к следующему. Рек­ламный агент, именуемый «подарком», выискав в рыночной толпе потенциальную жертву, радостно сообщал ей, что фортуна улыбнулась и «счастливчик» стал претендентом на выигрыш. Надо лишь поучаствовать в игре, причём без всяких денежных вложений. Соглашались многие.
У ведущего («верхнего»), радушно предлагавшего выбрать семь карточек с цифрами, уже стоял подставной счастливчик («нижний»), сумма цифр которого неизменно была равна сумме, набранной лохом. Создав эффект соперничества — два претендента на один и тот же приз — предлагали сделать ставки. Давший большую сумму по правилам игры должен был уйти и с призом, и с деньгами. Подставная толпа («болельщики») грамотно подзуживала лоха, «носчик» (шныряющий поодаль) следил за обстановкой вокруг.
Разумеется, лох никогда не выигрывал. Он и не мог выиграть, ведь для повышения ставок противоположная сторона использовала не только «домашку» (деньги на раскрутку игры), но и его собственные. Этот круговорот останавливался только тогда, когда у бедолаги кончались деньги.
Самое невероятное в этом действе — наличие кассового аппарата, в котором пробивались все суммы. Правда, потом по ведомости они списывались «победителю», и доходы от игры в бухотчётах получались минимальными. Но сам факт добросовестной регистрации и уплаты налогов, плюс всамделишная лицензия долго оставляли деятельность «Кометы» вне поля зрения милиции.
Директор фирмы тридцатишестилетний житель Украины Игорь Голубов и в ходе следствия, и на суде продолжал утверждать, что у него «всё честно»: налоги уплачены, бухгалтерия в порядке, а что творилось на точках — он в неведении. В его защиту, помимо трёх казанских юристов, был нанят адвокат из Москвы. Надо сказать, что такая позиция «незнания» не воодушевила его бывших подчинённых. Одиннадцать из них в ходе следствия дали подробные, совпадающие до мелочей показания. Кстати, личность директора весьма примечательна: бывший шахтёр, лидер профсоюзного движения, что, очевидно, и дало ему знание психологии и хорошую школу управления людьми.

***
При обысках, помимо официальной и неофициальной бухгалтерии, денег и некоторого имущества фирмы, были изъяты любопытные рукописные инструкции. В них со сценарной точностью расписаны все возможные действия «лохотронщика» и предполагаемые реакции его жертв. Детально на жаргоне объяснялось, как привлечь лоха, как заставить его раскошелиться (нередко даже одалживались деньги, многие жертвы потом расплачивались вещами или золотом), как избежать или погасить возмущение. Учитывались психологические особенности разных типов людей: кому-то из клиентов рекомендовалось включить «будильник» (дать в нужный момент минуту на размышление), особенно громко канючившим проигравшим разрешалось дать «утешительный приз» — игрушку или что-нибудь из посуды.
Была разработана своя система знаков, позволявшая без слов объявить тревогу: палец на плече означал приближение милиционеров, а сложенная трубочкой ладонь — близость видеокамеры. В этом случае рекомендовалось «дать лоху выиграть» и показательно отпустить его с деньгами.
«Разбор полётов» происходил регулярно на безлюдных пустырях. Провинившихся «сотрудников» наказывали, отличившихся поощряли, и учили более грамотно и артистично разыгрывать этот спектакль. «Работа», длившаяся с 1998 года, для многих стала образом жизни. Не для протокола одна из участниц этой блестящей самодеятельности, на иждивении которой были ребёнок, мать‑инвалид и вечно сидящий в тюрьме брат, призналась следователю: «Я уже без этого не могла! Это захватывает, как охота — найти лоха и ­«разуть»!..» Их привлекал уже не столько заработок, который у рядовых «сотрудников» был и не особенно велик, сколько азарт обмана.
Кстати, большинство аген­тов‑«подарков», подставных игроков и других участников, мелькавших в толпе, набирались из матерей-одиночек. Им так и объясняли на инструктажах: «Даже если попадётесь, много вам не дадут!»
А на случай «простоев» творческая «лохотронная» братия даже сочинила песенку, рукописный вариант которой был приобщён к материалам уголовного дела:
«Стоим мы на точке.
Где вы, лохи?
Где мамы и дуры ваши дочки?
Ещё дурней у них мужья —
Не соображают ни...»

***
Сложности по работе с «лохотронщиками» начались с момента задержания. Во-первых, всю эту толпу — свыше шестидесяти человек — надо было где-то содержать. Изолятор не мог принять такое количество задержанных, поэтому их разместили в актовом зале Управления по борьбе с организованной преступностью. Два собровца круглосуточно охраняли толпу мошенников, пресекая попытки их общения между собой, а оперативники по очереди выводили каждого на допрос.
— Две недели мы не выходили из управления, — рассказывает Сергей Симонов, — работали с перерывами лишь на сон. Хорошо, что в следственно-оперативную бригаду включили сразу четырнадцать следователей. Это небывалый случай в истории МВД. Но иначе справиться с таким объёмом работы было бы невозможно.
Потом работали с потерпевшими. Даже оперативники не предполагали, сколь огромно количество обманутых, причём зачастую на весьма солидные суммы.
Одна из наивных жертв за полчаса игры лишилась трёхсот два­дцати тысяч рублей. Переезжая в другой город, женщина отправила контейнер с вещами и налегке, с одним чемоданчиком, перед поездом решила пройтись по рынку, купить себе и ребёнку чего-нибудь в дорогу. Сомнений в выигрыше у неё не было: вряд ли у кого-то на рынке могло оказаться больше денег, ведь всё вырученное от продажи квартиры было при ней. До того момента, как она поставила на «счастливый билет»...
Кстати, по материалам уголовного дела подавляющее большинство пострадавших от рук мошенников (сорок девять из пятидесяти пяти) — женщины. Не то чтобы мужчины не попадались, ещё как! Многие из них приходили в милицию, очень эмоционально рассказывали, но когда дело доходило до бумажного оформления показаний — пасовали. Кому же хочется выглядеть дураком.
Ни возраст, колебавшийся от школьного до пенсионного, ни социальное положение (домохозяйки, работницы фирм, сотрудницы исполнительных органов и даже судов) не были характерны для жертв. Азарт и наивная вера в тот самый «счастливый» случай — вот что привлекало в игре и заставляло отдавать деньги. Размер ущерба тоже колебался в зависимости от благосостояния — от ста до сотен тысяч рублей. Многие из потерпевших говорили потом оперативникам, что знали про все эти штучки: и знакомые рассказывали, и друзья предупреждали. Ан нет ведь, «повелись», как дуры!..
Закрепление показаний свидетелей и потерпевших осложнялось ещё и тем, что с момента мошенничества до начала следственных действий прошло немало времени: некоторые из пострадавших успели забыть лица обидчиков. Кроме того, сама процедура опознания доставила массу хлопот. По закону для объективности каждого подозреваемого надо было представить в числе статистов, из которых потерпевшим надо было выбрать именно участников мошеннических действий. Оперативникам в поисках статистов пришлось идти на поклон к ректорам нескольких вузов, чтобы те предоставили подходящих по комплекции студентов.
В общем, как признался Сергей Симонов, такого сложного дела в его практике — как следственной, так и оперативной — ещё не было. Предварительное следствие по нему длилось более девяти месяцев.

***
8 июня 2000 года в Верховном суде республики был оглашён приговор по «лохотронщикам». Судебное слушание длилось около четырёх месяцев, в результате впервые в истории юриспруденции Татарстана двадцать семь обвиняемых были признаны виновными в участии в преступной организации и совершении мошенничества. Кстати, в России это был всего лишь второй состоявшийся приговор по 210-й статье Уголовного кодекса.
Двадцать семь человек, обманом наживавшихся на людских страстях, были осуждены. Семнадцать женщин получили условные сроки наказания. Менеджеры приговорены к срокам от трёх до шести лет лишения свободы в зависимости от степени вины. Игорь Голубов признан виновным по всем статьям, предъявленным в обвинении, и приговорён к девяти годам лишения свободы в колонии общего режима.