На другой стороне

Фото Александра Рачука

Правый берег Волги осыпается, и это знают лучше других владельцы дач по первой линии деревень. Каждые десять лет река отнимает метр земли у дачных садов, спускающихся к воде заборами, сорняками, кучами покрышек, компостными ямами, мостками, пирсами и гаражами для лодок.

У больших коттеджей возникают бетонные подпорные стенки с ландшафтным дизайном и большими воротами для въезда катеров. Мелкие сарайки образца «умелые руки» от ударников труда советских предприятий топорщатся в сторону воды кленовником и забором из спинок кроватей от заброшенного детского лагеря возле деревни.

Деревня научилась жить сложной и тихой жизнью, в которой зреет междоусобный конфликт, да никак не вызреет. Дачники заполнили волжские деревни, выкупили дома, обустроили периметр владений, но не вывозят мусор. Деревенские платят за вывоз мало, выбрасывают только стекло и пластик, в магазин ехать им далеко, сжечь мусор на участке быстрее, а что не жжётся, проще выбросить в овраг или в реку — река всё стерпит. Туристы, особенно иностранные, с энтузиазмом и любопытством изучают это явление — русская дача в Татарстане имеет свои особенности.

Фото Олеси Балтусовой

Восемь дебаркадеров 1960-х годов верой и правдой служат горожанам и туристам на пристанях. На велосипедах, самокатах, с рюкзаками, палатками или налегке группы, набранные на авторские туры местными краеведами, переезжают из казанского речного порта в Верхний Услон. Отсюда они идут до Ташёвки, а у кого больше времени, чем сутки, и до Шеланги. Дорогой заходят в деревни. Сидят на лавочках у магазинов, где не продают ничего местного. Теперь также печищенский хлеб не купить в магазинах правого берега. Хозяева ларьков привозят из Казани купленное оптом что попало. Никаких тебе фермерских продуктов и малосольных местных огурцов. Но что самое показательное — даже у дебаркадеров нынче никто не продаёт туристам цветы, овощи и травы. Спрос никак не родит предложение. Хотя превышает его в несколько раз.

Ведь почти никто из дачников не возделывает грядок, горожане приобретали дома в деревнях у воды, чтобы лежать в гамаке и лениво рыбачить с мостков, загорать, купаться и бродить в полях, наполняя небом и горизонтом измученный цифровой жизнью взгляд.

Фото Олеси Балтусовой

Показательно здесь то, что деревенские жители тоже избаловались и перестали выращивать зелень, разве что для себя, немного, какая уж там продажа бледнолицым горожанам. Туристы? Не, не слышали.

Особенно развлекает этот причудливый мир нередких смуглых иностранцев: они всеми аппаратами фотографируют шкипера дебаркадера, мальчишек с удочками, нескромных купальщиц в бикини, редкие в нашей полосе нудистские пляжи, бабушек с тележками, молчаливых и вежливых до поры голубоглазых волжан в брезентовых куртках, везущих свой скарб в баулах с потёртыми эмблемами торговых центров в город или из города. Навигация идёт полным ходом.

Фото Александра Рачука

Кто это, кто нарушает мировой беспорядок в нарядных народных костюмах с цветами в волосах?.. Это едут на Троицу купать берёзку влюблённые в берега большой реки участники этнографической студии. Едут петь, водить хороводы и прыгать через костёр, и всем, кто им встретится в пути, они споют старинные волжские песни, да так затянут, что половина речного трамвайчика вывалится вслед за ними и пойдёт на праздник. Только двое влюблённых не дойдут до места, свернув от лесной рощи до самого до обрыва, чтобы долго смотреть на поворот реки и молчать о своей сердечной тайне. Они обязательно опоздают на последний «ОМ» и будут грустно ходить вдоль берега в надежде на чудо, забегать на дебаркадер, заглядывать шкиперу в глаза и просить помощи добраться до дома. И чудо явится им, наградит случайным корабликом до речного порта, который вне плана шёл мимо и остановился по хозяйственным делам. Ведь речные духи всегда берегут влюблённых, чтобы скреплять осыпающиеся берега их устойчивой тягой друг к другу.