Один из нашей троицы

Журнал "Казань", № 2, 2015

Рустем остаётся с нами и для меня. Для наших товарищей по казанской школе № 19 имени Белинского. Он был одним из нашей троицы, которую сдружила школа. В неё входил кроме Рустема и меня ещё и Роальд Сагдеев.

Мы соседствовали на улицах Комлева и Ульянова, где жили родители Роальда и Рустема и моя тётя Наиля Хамматова, супруга известного журналиста Шамси Хамматова. Отсюда была прямая дорога в нашу 19‑ю школу на улице Горького, которую до нас окончил будущий писатель Василий Аксёнов и где учились многие другие известные горожане: медики, артисты, музыканты… До сих пор жалею, что той школы с её замечательными педагогами, её традициями, её «гением места» больше нет.

Наша чудесная молодость прошла в пятидесятые‑шестидесятые годы прошлого века. В пятьдесят втором году Рустем стал студентом Московской консерватории. Роальд к тому времени уже был студентом физического факультета Московского государственного университета, а я поступил в Рижское высшее инженерно‑авиационное училище имени Ворошилова.

Встречаясь в Москве, куда я приезжал во время отпуска по пути в Казань, мы с Рустиком отправлялись в общежитие МГУ, где жил Роальд. Он увлечённо говорил о своей науке, о плазме, по которой позже, будучи сотрудником Курчатовского института, выполнил выдающиеся теоретические работы, которые докладывал в Лондоне, куда приезжал вместе с академиком Курчатовым. Мы радовались его успехам, хотя и не понимали до конца их значимости. Но Ролик уважал нас и никогда не задирал носа. Бегали по всей Москве, гуляли в парке культуры имени Горького, болтали, смеялись, наслаждались жизнью. Я покупал билеты в Большой театр, вместе смотрели спектакли. У Рустема, как и у Роальда, тоже был великий мир - мир музыки, прославленных преподавателей. Не раз он водил меня на концерты в Московскую консерваторию, где чувствовал себя как дома.

Однажды Рустем приехал ко мне в Ригу, и я показал ему город, полюбовались вместе старинными улочками, послушали «поступь гулких столетий». Во время отпусков мы умудрялись встречаться и в Казани, отправлялись за город, часто по традиции гуляли около кремлёвских стен. Одно время в Дербышках жила моя мама Амина Ахметзяновна, журналистка, и мы как‑то вместе с ней встретились с родителями Рустема, мама пригласила их в гости. Отец Рустема Абдулла‑абый был боевым офицером, с боями дошёл до Берлина, Рустем очень гордился им и любил его. Мама моего товарища Магира‑апа, чудесная скромная женщина, химик, работала ассистенткой академика Александра Ерминингельдовича Арбузова.

В семидесятые годы Рустем, Игорь Овчинников (школьный друг Роальда и Рустема) и я съездили как‑то в Новосибирск, где работал в физическом институте Роальд и где гостили тогда его родители Зиннур‑абый и Фахрия‑апа. Роальд показал нам «живьём» ускоритель, огромный круглый стол, за которым знаменитый Герш Ицкович Будкер обсуждал научные проблемы с сотрудниками, возил нас в город, познакомил с главным художником города (он ведь любил рисовать и в Казани посещал художественную школу).

Юношеские встречи оказались для нашей тройки незабываемой прелюдией к изменениям в наших судьбах. Я был переведён из авиации, в которой служил в Крыму, в космический НИИ, куда требовались молодые офицеры. Потом оказался в знаменитом ОКБ Сергея Павловича Королёва, познакомился с Юрием Алексеевичем Гагариным за месяц до его полёта. Мы встречались с ним многократно по ходу подготовки к полётам космонавтов, по просьбе Николая Петровича Каманина я читал лекции по космическому кораблю «парням из отряда «Икс», среди которых был и Юрий Алексеевич. На космодроме «Байконур» мне посчастливилось сидеть в бункере, будучи оператором при старте пилотируемого (пока без экипажа) аппарата в облёт Луны (почти по Жюлю Верну!). Фантастическая карьера оказалась у Роальда - он стал академиком, директором Института космических исследований, «плазму» временно сменил на космонавтику, получил звезду Героя соцтруда, теперь давно уже руководит научным центром Университета штата Мериленд в США.

Конечно, каждому из нашей троицы понадобились те крылья, о которых Рустем писал мне после путешествия по Волге в Ульяновск с дочерью Гулей: «Ты бы ощутил величие соприкосновения с Вечным, которое есть в природе и в душе человека. Иногда они соединяются воедино, и ты ощущаешь самый настоящий восторг, восторг восприятия жизни. Всё мелкое уходит куда‑то, у тебя появляются крылья, которые влекут тебя ввысь».

У Рустема, талантливого педагога и музыканта, возник свой класс учеников. Он дружил с профессором кафедры струнных инструментов Казанской консерватории Борисом Вольфовичем Каплуном; по­мню знаменитые лекции Рустема о коллеге. Он был очень скромным, любил людей, любил коллег и нико­гда не выпячивал своих заслуг и достижений.

Несколько лет назад, когда мы прощались с Рустемом, Роальд Сагдеев прислал телеграмму: «Дорогой Урал, получил эту скорбную весть. Прошу передать моё глубокое соболезнование семье Рустема, самого дорогого друга нашей юности. Обнимаю Роальд».

В декабре прошлого года в память о необыкновенном человеке и педагоге был замечательный концерт его учеников и музыкальных друзей, вела который дочь Рустема музыковед Гузель Сайфуллина. Конечно, присутствовала вдова Рустема Эра Абдулхаковна, знаменитая преподавательница музыкального училища. Роальд Сагдеев часто вспоминал их вместе и говорил мне: «Какая чудесная пара!»

Перебираю фотографии, где мы молодые, счастливые. Наша дружба согревает нас всю жизнь.

Закиров Урал Нуриевич - почётный член Академии космонавтики имени К. Э. Циолковского, заслуженный испытатель космической техники, заслуженный строитель космической техники, доктор физико‑математических наук.

*****

Примечание

¹ Если король остаётся без свиты… 2014, № 11