Остров духа святого

Журнал «Казань», № 5, 2016

- Монахов жалко,- сказала Катя, подытоживая свой рассказ о том, как ей, молодой красивой женщине, живётся в монастыре,- они ведь от мира сюда приехали, а получается, мир сам к ним пришёл.

Кате двадцать шесть. Она родилась в Бугульме. Там вышла замуж, родила сына. Но молодой семье жилось трудно в родном городе - ни работы, ни жилья, вот и поехал Катин муж по республике в поисках насущного. Нашёл в Свияжске - настало время, когда в городе‑граде потребовалось много рабочих рук. Вскоре забрал к себе Катю с ребёнком. Нашлась работа и ей - вначале в сельском детском саду, потом в монастырской гостинице для паломников.

- В первый день, как приехала,- вспоминает Катя,- пошли с мужем прогуляться, а было так темно везде, что я расплакалась от страха. А сейчас мне очень не хватает этой темноты и тишины, и вообще всего деревенского, что тогда было.

Светловолосая, с пышными формами, круглолицая, со вздёрнутым носиком и большими серыми смеющимися глазами на круглом лице, она сама давно стала местной достопримечательностью,- должно быть, так выглядели русские красавицы на острове несколько веков назад.

Свияжск будоражил моё воображение ещё с детства, с тех самых пор, как на уроке истории проходили тему взятия Казани. Перед глазами так и вставали картины строительства на диком острове бревенчатой крепости - форпоста войск Ивана Грозного, лица наивных марийцев, вставших на сторону русских, колокольный перезвон выраставших одна за другой церквей. Мне хотелось прикоснуться к его истории воочию, но в советское время добраться сюда было не просто - остров‑то со всех сторон был окружён водой. Сегодня сюда проложили современную дорогу, так что съездить на остров за пару часов туда‑обратно - нет проблем.

На страстной неделе я вместе с казанским фотографом Галиной Овчинниковой осуществила свою давнюю мечту.

Свияжск открылся ещё издали множеством колоколен, куполов, увенчанных православными крестами. В главном его соборе во имя иконы Всех скорбящих радость началась служба, которую возглавил настоятель мужского монастыря. После неё отец Силуан (Хохиашвили) уделил немного времени и нам. До 1917 года на территории Свияжска располагались два больших монастыря: мужской Богородице‑Успенский и женский Иоанно‑Предтеченский. Сегодня восстановлен только мужской, настоятелем которого является наш собеседник, и по дороге в свою резиденцию он устроил для нас небольшой экскурс в прошлое:

- История возникновения Свияжска, его становления сама по себе уникальна. Роль военной крепости он играл недолго. После взятия Казани стал, по сути, первым русским городом и духовным центром во всём Среднем и Нижнем Поволжье. На территории в километр на шестьсот метров разместились шесть церквей, и ещё три были выстроены в посаде. В XVI - XVII веках здесь был главный миссионерский центр Казанской епархии, богатейший и самый влиятельный в Поволжье. Наш монастырь основан самим святителем и вторым архиепископом Казанским и Свияжским Германом в 1555 году. Отсюда он был вызван в Москву Иоанном Грозным, чтобы занять митрополичью кафедру, но архиепископ встал на сторону опального митрополита Филиппа и начал обличать опричнину, за что был удалён, а вскоре, по одним источникам, убит.

В 1595 году мощи святителя были обретены нетленными и по распоряжению тогдашнего митрополита Казанского Гермогена (будущего героического патриарха всея Руси) перевезены в Свияжск.

Главная святыня монастыря была вскрыта в 1923 году с целью антирелигиозной пропаганды. Старожилы вспоминали, что сразу после вскрытия на остров обрушился смерч, заставивший всех присутствовавших в ужасе разбежаться, Вскоре после осквернения святых мощей монастырь пришёл в запустение, был разграблен и закрыт. Без суда и следствия расстреляли и последнего настоятеля монастыря епископа Амвросия (Гудко), бывшего викария Вятской епархии. Один из первых новомучеников Казанского края был канонизирован в 1999 году и прославлен в лике Собора новомучеников Российских. К сожалению, место его захоронения не найдено до сих пор.

Безбожная власть поглумилась вволю над святым местом: после закрытия монастыря в нём размещалась лечебница для неизлечимых душевнобольных. Палаты располагались прямо в стенах

храмов…

В резиденции игумена я задала волнующий меня вопрос: «Как примиряются друг с другом два несовместимых понятия: уединённая молитва и толпа глазеющих туристов? Мне, как верующему человеку, порой скорбно видеть, как некоторые известные духовные центры в современном мире ориентируются на…» - «…бизнес», хотите сказать? - мой собеседник покачал головой,- так я вас поправлю: не на бизнес, а на содержание. На Руси монастыри исстари находились под покровительством общества, получали не только щедрые пожертвования от благотворителей, но и различные налоговые послабления. Кроме того, окупали себя и за счёт собственных кружевных, гончарных, других производств, не говоря об иконописи.

Се­го­дня организовать производство невозможно, хотя бы потому, что нет самих спе­циа­листов - наша братия насчитывает всего десять человек. И это при нашей территории, которую только обойти, и то полдня уйдёт, так что их сил хватает только на поддержание внутреннего порядка. Если б не федеральные деньги да доходы от туризма, то все эти древние стены вскоре бы рухнули. Это ведь только года два как появились у нас средства, а раньше приходилось братии даже голодать, не то что делать ремонт. На первом этаже братского корпуса мы хранили дрова, потому что жить там нельзя было - кирпичи на голову сыпались, а в 2009‑м и вообще обтянули вход красной лентой с надписью «Опасно». Согласен, что в гражданской архитектуре специалисты не всё продумали - новые дома с сайдингом, листовым железом спорят с историческим ансамблем, но восстановление монастырских стен переоценить невозможно. После того, как Свияжск стал туристическим объектом, некоторые из братьев попросили благословения переселиться из нашего монастыря в более пустынные места, и я их понял,- сам сторонник того, чтобы монастыри были в отдалении от мира. Но давайте посмотрим на проблему ещё с одной стороны: история нашего монастыря тесно связана с историей государства, церковь вообще до 1917 года была единым целым с обществом. Поэтому где ещё, как не в монастыре, человек может прикоснуться к живой истории своей страны? Закрыть монастырь от мирских людей - значит лишить их общения со святыней. Вот для того, чтобы это место не превратилось в музей под стеклом, чтоб жило, мы с братией здесь стоим.

Кроме того, нередко люди, побывавшие у нас в составе туристической группы, возвращаются к нам паломниками. Свести к минимуму общение туристов с монахами мы постарались за счёт нашего внутреннего распорядка: с шести до десяти часов утра проходит утренняя служба, потом идут послушания - кто на кухне, кто в цветнике, кто в котельной, кто по окормлению паломников. Обязательно кто‑то из монахов находится в храме, чтобы отвечать на вопросы туристов, касающиеся православия. В час дня братия обедает, потом отдыхает. С семнадцати до восемнадцати часов - вечерняя служба, в канун праздников она увеличивается до двадцати часов. Потом все вновь принимаются за свои послушания (обязанности). После десяти вечера насельники свободны. Это время до ночного сна тратится на келейные, то есть уединённые, молитвы.

- А из тех туристов, с которыми волей‑неволей приходится общаться, кто запомнился более всех?

- Владимир Владимирович Путин. Президент в общении оказался человечным. Было заметно, что по дороге к нам ему рассказали историю Свияжска, поэтому он вначале не очень внимательно слушал мой рассказ. Больше интересовался конкретными вещами.

Первым делом российский президент направился к Успенскому собору, и не случайно: в нём находится один из двух сохранившихся в России полных ансамблей фресок, написанных в конце XVI века. Свияжские фрески - мировой раритет. Фреску святого Христофора с лошадиной головой специалисты называют единственно сохранённым древним изображением этого святого. Если принять во внимание трагичную для монастыря новейшую историю, то это можно считать чудом.

- Были ли, помимо этого, другие чудеса - свидетельства Божьего участия?

- Может, и были,- отец Силуан на минуту задумался,- но, наверное, ещё до меня при первом настоятеле отце Кирилле. Бог ведь для чего‑то являет нам чудеса, например, чтобы укрепить веру в него. Для меня лично самое большое чудо - само возрождение монастыря. Помню первое впечатление, когда попал сюда - кругом руины, мусор, помойка. Жители разъехались по городам, остались одни старики. Безнадёжность, казалось, витала в самом воздухе. Но вот святая обитель наполнилась жизнью, зазвучала молитва.

Все тяжкие испытания, которыми богата новейшая история государства Российского, были следствием того безбожия, к которому приводили народ. И то, что се­го­дня открываются храмы, монастыри - и есть великое Божие прощение всем нам. В канун святого праздника Пасхи, праздника победы жизни над смертью, воскрешения, мне бы хотелось пожелать себе, братии, всему нашему народу, чтобы мы оказались достойны доверия Бога, оправдали его, став лучше, добрее, чище.

Свияжское солнце, скатываясь по небосклону, заглянуло в окна храма, послав молящимся последние лучи. Пробежав по позолоте внутреннего убранства, они слились с пламенем свечей. Страстная пятница выдалась непростой и для нас - приехали рано утром, после службы разговаривали с игуменом, потом, испросив у него благословения, бродили по монастырским владениям. Поклонились могилам - тем, что появились здесь недавно, и тем, чьего следа уже не найти - остатки старинных надгробий праведников аккуратно сложены у края монастырского кладбища. У поклонного креста почтили память тех, чьи братские могилы предстоит ещё найти, наверное, там будут и нетленные мощи новых священномученников российских.

На ремесленном дворе заглянули в гончарную мастерскую и познакомились с её хозяином Евгением Васильевичем, приехавшим из Нижнего Новгорода по приглашению первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева. Перед тем, как принять предложение, мастер долго изучал традиции гончарного искусства наших предков. Поэтому все полки уставлены непривычной нам формы горшками, вазами, глиняными табличками с молитвами, чайниками с двумя носиками вместо ручек.

- Глину привожу из Дивеева,- пояснил Евгений Васильевич.- В ней очень много серебра, поэтому и качество изделий отменное.

Мы устали и, главное, не планируя остаться на вечернюю службу, не предупредили родных о задержке на острове, поэтому решили уйти с долгой вечерней службы немного раньше.

Спустились к автостоянке, но наша машина не завелась. Мужчины, работавшие рядом на прокладке каких‑то труб, вызвались помочь, но вскоре развели руками: мол, всё работает, непонятно, в чём дело. Более получаса мы сидели в автомобиле, прячась от порывистого ветра, набегавшего с вечерней Свияги, в отчаянии размазывая по щекам слёзы - как выбираться отсюда? Вот вечер совсем почернел, с горы спускались паломники - служба закончилась. Все сели в свои автомобили и уехали. Инстинктивно я повернула ключ зажигания, без всякой, однако, надежды, и… машина завелась с полоборота…

По дороге домой мы, удивляясь этому приключению, вспоминали слова отца Силуана о том, что все приезжающие на остров делятся на две категории: на тех, кому Свияжск нравится, и на тех, кто его на дух не принимает, то есть чувствует себя здесь настолько некомфортно, что трудно становится дышать. Но и сам остров тоже принимает не всех, отводя от себя нежеланного гостя, всякого рода автомобильными поломками и всевозможными непредвиденными обстоятельствами на ровном месте. Вспомнили о моём настойчивом любопытстве: а случаются ли здесь чудеса? И вот дух Свияжска задержал нас у себя, вразумляя: в святом месте оставь мирские заботы. Отдай сначала положенное Богу, а потом думай о людях - Бог всё управит сам… Это ли не чудо?