Острые перья науки

В этом году я выпустил первую монографию из серии «Очерки истории казанской журналистики 1811–1918», на подходе вторая. Удивительно, но мои работы стали первыми, обобщающими, по истории казанской журналистики за сто лет.

Айрат БИК-БУЛАТОВ

До сего времени у нас существовали только истории отдельных изданий, библио­графические указатели казанской прессы, книги о татарской газетно-журнальной печати, да ещё несколько книг о начальном периоде истории казанской прессы, начиная с 1811‑го — года основания «Казанских известий».

Гражданские активисты, ярко заявившие о себе в Казани в последние годы, имели свою предтечу, наших выдающихся деятелей, многие из которых остаются сейчас несколько втуне и позабыты. Отдельная глава моей работы посвящена специализированным изданиям научных обществ. Её я и предлагаю сегодня читателям «Казани».

Для начала процитирую несколько мыслей из писем одного из идеологов нашей «Камско-Волжской газеты» Григория Николаевича Потанина её редакторам Константину Викторовичу Лаврскому и Николаю Яковлевичу Агафонову: «Большой город, как Казань, не имеет органа печати, чтобы высказывать и обсуждать свои крошечные нужды о водопроводе и проч. Вы решили заполнить этот пробел и дали больше, чем требовало большинство читателей. Около газеты начала пробуждаться местная жизнь, газета заявила претензию образовать из Казани новый умственный центр <…> <Газета> должна представлять периодическое обозрение местной областной жизни, должна знакомить с местным умственным движением, с экономической жизнью области, с развитием школьного дела в ней. Сведения эти должны быть не отрывисты, а обобщены, классифицированы, приведены в систему, снабжены выводами. Старый дух газеты должен сказываться в постоянном стремлении находить, кроме общих, свои местные причины плохого развития чего-либо или, наоборот, хорошего». До такой высоты понимания задач местной прессы не доходит, кажется, и современная журналистика!

В истории казанской журналистики есть свои блестящие страницы. В разное время несколько наших изданий называли лучшими газетами Российской провинции. Таковыми были «Камско-Волжская газета», «Казанские губернские ведомости», «Казанские известия», «Казанский биржевой листок». В 1880-е годы в когорте лучших — наш «Волжский вестник», который возглавлял профессор Николай Загоскин, известный краевед, историк, юрист, будущий ректор университета.

Местную журналистику в XIX веке делали отнюдь не случайные лица, тон в ней задавали лучшие люди города, специалисты в своих областях: профессора, юристы, врачи, археологи, этнографы, промышленники, технологи и другие. Среди них, как минимум, четыре ректора Казанского университета.

Карл Фукс — единственный, имевший отношение к пяти первым периодическим изданиям Казани; Николай Загоскин — редактор двух газет: «Волжский вестник» и «Камско-Волжский край», человек, для которого журналистика была любимейшим служением, из-за этого он почти разорился даже. В этом списке есть имена Николая Булича и Григория Дормидонтова, Александра Бутлерова, в будущем, редактора «Русского пчеловодного листка», Николая Лобачевского, одного из первых историков местной печати, редактора и преобразователя журнала «Учёные записки Казанского университета».

Редактором «Казанского биржевого листка» был технолог, знаток промышленности, учёный с мировым именем Андрей Чугунов. «Казанские губернские ведомости» возглавлял выдающийся востоковед Илья Березин. Для многих казанских и сибирских газет писал Михаил Рылов — специалист по кожевенному производству, автор учебников, хотя и самоучка. Для большинства из них журналистика была не бизнесом, а способом гражданского общественного служения.

Если во многих регионах журналистика начиналась с губернской администрации, при которой по указу Николая I стали создаваться ведомости, то Казань — уникальный регион: наша журналистика начиналась с университета.

***

Теперь расскажу подробнее о журналистской деятельности научных сообществ. Первое в их ряду — «Казанское общество любителей отечественной словесности», выпустившее свои «Труды» в 1817 году. К сожалению, это был всего один номер, хотя предполагался периодический выход. Но, по сути, он стал первым казанским журналом.

Вот что писал о его миссии Пётр Кондырев: «Во всех образованных государствах находятся разные учёные Общества, во всех столицах таковых держав и в знатнейших городах по учёности или искусствам, или торговле оные устроены. <...> люди с знаниями и дарованиями, одушевляемы патриотическим желанием к распространению сведений и лучших понятий, самопроизвольно соединялись действовать для достижения сей цели. <...> Учёное Общество при здешнем Императорском Университете имеет с прочими Обществами общую цель и пользу».

Кондырев подчёркивает не литературную, но именно общественную сторону.

Гораздо более сильную традицию в журналистике удалось создать казанскому вольному экономическому обществу. Его «Записки» стали лучшим российским технологическим журналом в провинции. Вокруг издания сформировалась блестящая плеяда авторов (Модест Киттары, Андрей Чугунов, Фёдор Целлинский, Александр Бутлеров и другие). Позже лидер этой группы профессор Модест Киттары возглавил в Москве газету «Промышленный листок» (1858–1859), а десять лет спустя его главный казанский последователь и преемник Андрей Чугунов — «Казанский биржевой листок» (с 1868 г.), вторую частную газету в Казани.

В начале 1870-х активно ведёт свою деятельность казанское общество врачей. Оно, как писал публицист Николай Демерт, «стремится занять первое место между всеми подобного рода обществами Поволжского края, а также и сибирских стран, изображающих собой покуда большую Федору. И оно, то есть казанское общество, имеет полное право на первенство» ­(«Отечественные записки», 1871, июль).

«Общество теперь порешило, что главною его целью должно быть всестороннее изучение в медицинском отношении местности, изучение болезненных форм в связи с местными условиями их происхождения. Всё это впоследствии, будучи исполнено, должно, разумеется, отразиться благоприятно на состоянии общественного здоровья».

Автор строк считал появление «Казанского общества врачей» следствием политики «Великих реформ» Александра II: «К счастью, каждая новая, важная реформа (как бы ни казалась она странною в применении её к жизни) имеет то неоценимое достоинство, что вслед за ними всегда появляются некоторые частные, общественные учреждения, служащие поддержкой и подспорьем учреждениям казённым... Вслед за появлением земских учреждений, в Казани образовалось частное «общество врачей»... оно приносит уже осязательную пользу земству, городскому управлению, а в последнее время начинает оказывать заметное влияние и на судебные учреждения». Вскоре появилось у общества и своё издание — «Дневник общества врачей». Силами своих профессоров оно проводило экспертизы состояния больниц, соблюдения гигиенических норм в школах. Это была частная инициатива, получившая поддержку губернатора.

Похожий пример явили и казанские естествоиспытатели. Их общество, так же как и врачей, появилось на излёте 1860-х. Во время своего съезда в 1873 году они пожелали нанести визит с осмотром на заводы Алафузова (нынешний Льнокомбинат). И предприятие открыло свои двери для общественной комиссии. В это время у Казани была уже своя общественная и демократическая «Камско-Волжская газета», и результаты осмотра, показавшие ужасные условия труда местных рабочих, попали в печать. Вскрытые факты оказались настолько вопиющими, что позже из «Камско-Волжской газеты» их перепечатали столичные «Отечественные записки»:

«Обозрение началось с кожевенного завода. Работы производились в мрачном сыром помещении, наполненном густым отвратительным воздухом, заражённым запахом сырья, тех материалов, которые сопряжены с обработкой кож. Отсюда процессия двинулась в помещение льно-прядильных работ. Что всего более пора­зило посетителей — это присутствие за работами, между машин, маленьких детей обоего пола, и преимущественно восьми и девятилетнего возраста. Изнурённые лица этих малюток смотрели как-то уныло, и исхудалые ручонки едва двигались между гудящими веретёнами. «Сколько часов в сутки работают здесь дети?» — спросил один из членов съезда. — «Четырнадцать часов-с, ваше степенство». «А школа есть при фабрике?» — слышится голос из другой группы посетителей. — «Никак нет-с!». Кто-то попросил, чтобы показали спальни рабочих. Члены рабочих вошли в узкое, продолговатое помещение, вдоль стен которого тянулись нары. Постели состояли абсолютно из одних рогож, рваных полушубков и армяков; над нарами, между столбами, поддерживающими потолок, тянулись верёвки, на которых висели грязные лапти, сушились онучи, рубахи и проч.; воздух обдавал затхлостью и гнилью. — «Сколько человек спят в этом помещении?» — любопытствует один из членов съезда. «Двести человек-с...» — «Ведь им здесь стольким поместиться невозможно?» — продолжает вопрошающий. — «Летом ничего-с, сударь; а вот, ежели теперича — зимой, так оно тово, точно, со стен и потолка шибко льёт». (Перепечатка из «Камско-Волжской газеты»: «Отечественные записки», 1873, т. 210, № 9, с. 270.)

Если в 1860-е годы такие критические материалы о Казани могли появиться сразу только в столичной газете, то здесь «застрельщиком» выступила местная! Попасть на территорию завода ей помог съезд естествоиспытателей. Мы видим в этом огромную роль научного сообщества в выяснении и сообщении публике о тёмных сторонах и участках казанской жизни. Главный удар и ответственность за такие публикации брала на себя «Камско-Волжская газета». В мае 1874 года, когда она была уже закрыта, но оставался шанс на её возрождение (обсуждался, в частности, проект перевоза редакции в Москву), Григорий Николаевич Потанин писал редактору Николаю Яковлевичу Агафонову: «Помните, какие затруднения Вы встречали для проведения статей об Алафузове и других священных в провинции особ. Из этого предмета можно сделать газету интересной для Казани». (См.: Письма Г. Н. Потанина, т. 2. с. 117.) То есть, тяжело проходили такие публикации, что и очевидно, гораздо легче было бы их проводить через столичную цензуру.

***

Научные общества, выпускавшие свои издания, продолжали взаимодействовать с универсальными газетами Казани и в более поздние годы. Так, Казанское юридическое общество на заседании от 10 января 1886 года по предложению Григория Дормидонтова решает учредить постоянную комиссию для собирания и изучения юридических обычаев русского и инородческого населения Волжско-Камского края. В комиссию вошли ведущие деятели Казанской журналистики: действующий редактор «Волжского вестника» Николай Загоскин и будущий (с 1891-го) Николай Рейнгардт, издатель «Волжского листка», присяжный поверенный Измаил Степанов, активный участник прежней «Камско‑Волжской газеты» и позже множества казанских газет Пётр Пономарёв, выдающийся российский публицист-статистик, в будущем один из лидеров журнала «Русское богатство», тогда проживавший в Казани, Николай Анненский и другие.

***

В этом году я обращался в топографическую комиссию по поводу увековечивания памяти Петра Пономарёва, жителя Адмиралтейской слободы, одного из активнейших наших журналистов, археолога, педагога, преподавателя юнкерского училища, профессионального историка, театрального критика, журналиста-расследователя (известны его работы о полковнице Родионовой и губернаторе Толстом), члена многочисленных обществ и комитетов. Пока что возможности закрепить это имя на карте города не нашлось.

Нет здесь ни улицы Николая Агафонова, ни Константина Лаврского — публициста, депутата, основателя бесплатных столовых, детских приютов. Лишь в 2015 году в посёлке Радужный появилась улица Николая Загоскина. Деятельность наших подвижников, общественных активистов, которые вместе со всеми прочими своими занятиями составили и цвет казанской журналистики XIX века, должна быть достойно отражена, войти в историческую и культурную память горожан, стать основанием прекрасной интеллектуальной и гражданской традиции в Казани. В этом я вижу одну из важнейших нравственных миссий своих монографий, выходящих в серии «Очерки истории Казанской журналистики».

Айрат БИК-БУЛАТОВ — доцент кафедры национальных и глобальных медиа К(П)ФУ, лауреат премии А. М. Горького.