Память о спасителе Казани

Роль этого человека в истории Казани столь значительна, что имя его должно навсегда остаться в благодарной памяти казанцев. Незаурядный ум, способности администратора, честность и постоянное стремление к справедливости выделяли его среди многих современников. А подвиг генерал-лейтенанта Всеволода Всеволодовича Лукницкого достоин самой глубокой признательности и благоговения.

В августе 1917 года на Казанском казённом пороховом заводе № 40 произошёл большой пожар. История предприятия и прежде знала случаи возгорания взрывчатых веществ, которые иногда приводили к человеческим жертвам. Не случайно завод располагался за городом, в Заречье.

Основание его относится к царствованию Екатерины II, когда в 1786 году по указу Главной канцелярии артиллерии и фортификации строителем завода полковником артиллерии князем С. М. Баратаевым в целях безопасности было выбрано место за рекой Казанкой в юго-западной части города. Завод представлял собой обширную огороженную берёзовую рощу с разбросанными по ней мастерскими, фабрикой, складами. К нему примыкали ближняя и дальняя Пороховые слободы. Население близ завода состояло из значительного количества живущих в нём офицеров, мастеровых, солдат, занятых на производстве. Завод был особым миром со своей жизнью, несколько обособ-
ленной от остального казанского населения. Предприятие имело собственную электростанцию, железную дорогу. Производство считалось опасным, заработки здесь были высокие, работники ответственные, выбранные и проверенные делом. Текучести кадров и случайных людей появиться не могло. Завод снабжал порохом Поволжье, Среднюю Азию, Сибирь, Кавказ, он одним из первых уже в начале нынешнего века выделывал бездымный порох, новейшие взрывчатые вещества. Доступ на него по известным причинам был ограничен. Предприятие было знаменито на всю Россию, в 1888 году оно торжественно отметило своё столетие.
Пожар, начавшийся утром 14 августа и продолжившийся на следующий день, грозил городу большими разрушениями. Жители Заречья семьями бежали за город, сея панику, увлекая за собой оставшееся население. В считанные часы Казань обезлюдела. Старожилы вспоминали, что целые улицы опустели, дома стояли с раскрытыми окнами и дверями, и не было в те дни случаев квартирных краж. Город готовился к страшному взрыву. Запасов взрывчатых веществ на заводе было достаточно для разрушения практически всей Казани.
Первые взрывы на станции «Лагерная» разметали снаряды на несколько километров вокруг, вызвав пожары и на самом заводе. До сих пор на участках некоторых садоводческих обществ и на огородах встречаются в земле проржавевшие снаряды, упавшие в тот день. Здесь мы отвлечёмся от описываемого события и обратимся к жизни главного героя того страшного для города дня.

Всеволод Всеволодович Лукницкий происходил из потомственных дворян Санкт-Петербургской губернии. Родился он 25 мая 1845 года. Образование получил вначале в кадетском корпусе, затем в Михайловском артиллерийском училище и в Михайловской артиллерийской академии, которую закончил по первому разряду. По окончании академии Лукницкий получил назначение на Охгенский завод возле Петербурга, затем его перевели в город Шостку, где в 1871 году в чине штабс-капитана он был утверждён в должности помощника штаб-офицера по искусственной (технологической) ­части. В 1874 году Лукницкого прикомандировали в той же должности к Казанскому пороховому заводу.

Всеволод Всеволодович Лукницкий

В 1883 году Лукницкий был назначен исправляющим обязанности начальника Шосткинского завода, а в 1885 году возглавил Казанский пороховой завод. Таким образом, он всю жизнь посвятил пороходелию, проработав в нём в общей сложности почти полвека. Более сорока лет на казанском заводе, тридцать два из них — в должности его начальника. Под его руководством предприятие было реконструировано после пожара 1884 года, построен в 1892 году завод бездымного пороха. Умело организовывал он работу и во время многократных расширений завода, чуткий к внедрению новшеств и усовершенствований.
За все эти заслуги генерал-лейтенант Лукницкий был награждён орденами Белого Орла, Св. Стани­слава I и II степеней, Св. Владимира II, III, IV степеней, Св. Анны I, II и III степеней, тремя бронзовыми медалями, а также знаком 40-летней беспорочной службы в офицерских чинах для ношения на Георгиевской ленте.
Однако не этими наградами, не изъявлениями высочайшей благодарности и особыми монаршими благоволениями интересен нам этот человек. Замечательно то, что он снискал уважение не только учёных и специалистов пороходелия (доказательством чему служат приглашения в различные технические комиссии в качестве председателя), но и рабочих завода, которые отзывались о нём с большой теплотой.
Лукницкий был высокообразованным и прогрессивным человеком, насколько мог позволить ему чин царского генерала. А. М. Стопани, хорошо знавший его в домашней обстановке, говорил А. К. Петрову, что Лукницкий не очень ценил милости двора и глубоко презирал жандармов. О либеральности его взглядов свидетельствует то, что он сквозь пальцы смотрел на подозрительные занятия своего молодого шурина Александра Стопани. Именно у него в библиотеке нашёл Стопани так интересовавший его «Капитал».
Ревностно относясь к своим служебным обязанностям, Лукницкий в то же время был принципиален, когда дело касалось даже самых ничтожных льгот и улучшений ­условий труда рабочих. От подчинённых ему офицеров он строго требовал соблюдения всех направленных на это установлений и предписаний. При выходе в свет в 1904 году Правил о пенсиях Лукницкий лично проверил, знают ли рабочие о новых правилах, и, убедившись, что не знают, в приказе написал: «...Необходимость личного разъяс­нения правил интеллигентным лицам очевидна. Я знаю, что начальники мастерских крайне внимательно относятся к фабрикации и входят в мельчайшие детали её. Но главный фактор всякой фабрикации всё‑таки рабочие, и потому нет ничего важнее заботы об устранении возникновения среди них каких‑либо недоразумений относительно условий их службы и прав, которыми они пользуются...»
Многочисленные приказы по поводу случаев грубости чиновников с подчинёнными свидетельствуют о том, что Лукницкий постоянно требовал обращаться с рабочими сдержанно и вежливо. Тот факт, писал он, что рабочие вынуждены добывать свой хлеб тяжёлым физическим трудом, ещё не даёт повода к грубому с ними обращению.
Пытался Лукницкий сделать что-то и для просвещения рабочих, разрешив открыть для них читальню, а впоследствии библиотеку, ходатайствуя об открытии начального училища в Пороховой слободе. Летом 1905 года, назначая комиссию по вопросу oб открытии на заводе ремесленной школы, он писал в приказе: «...Считаю совершенно необходимым как для поднятия уровня умственного развития рабочих, так и для удовлетворения предъявленного мне рабочими ходатайства о предоставлении им возможности обучать детей, — просить управление об открытии на счёт суммы артиллерийского ведомства при заводе мужского начального училища по образцу сельских двухклассных училищ Министерства народного просвещения с дополнительным профессиональным классом».
В особенно трудные годы по просьбе рабочих Лукницкий неоднократно обращался в Главное Управление за разрешением повысить рабочим заработную плату. А в 1916 году, когда дороговизна достигла ужасающих размеров, сделал это по собственной инициативе, не дожидаясь ассигнований Главного Управления.
В 1913 году в связи с достижением предельного возраста Лукницкий должен был уйти в отставку, однако в приказе по управлению от 14 октября 1913 года было объявлено, что 22 сентября последовало высочайшее соизволение на оставление его на службе до конца мая 1914 года, дабы дать ему возможность провести пятидесятилетий юбилей состояния в офицерских чинах на действительной службе. Не ушёл он и после юбилея, так как в скором времени началась Первая мировая война, и сменить руководство в такой важный для завода момент никто не решился. Остался генерал на своём посту и после февральской революции, признав её и сотрудничая с заводским комитетом, несмотря на некоторые разногласия. В те годы самым сильным чувством, поддерживавшим его слабеющий организм, было чувство патриотизма.
В мае 1917 года возникли недоразумения с завкомом. Полковник Гамченко, по-видимому, с провокационными целями сообщил Лукницкому, что рабочие послали в Главное Управление прошение об увольнении начальника завода и что якобы существует телеграмма, приказывающая Лукницкому сдать управление заводом и приехать в Петроград. 
В своём письме в Управление Лукницкий писал: «...Телеграммы я пока не получал, но доложу, что никаких неудовольствий у меня с рабочими не было, что обещал подтвердить телеграммой и завком. Прошу уволить меня в отставку, но освободить меня от поездки в Петроград, т. к. моё присутствие в Казани нисколько не может повредить заводу. Командующий вой­сками округа может подтвердить, что бывшие у него по делу представители завкома рабочих заявили генералу Мышлаевскому, что наши отношения вполне хорошие». И это соответствовало истине.
В июне генерал Лехович просил Лукницкого не оставлять службу «в такое тревожное время и помочь своим опытом дальнейшему направлению дела Казанского завода, служившего всегда образцом для других».
На телеграмму Леховича Лукницкий ответил: «Если несмотря на мою старость и недуги, Вы находите полезным пребывание моё в должности, то было бы стыдно мне ради своего спокойствия уходить, когда многие тысячи молодых жизней гибнут, защищая Родину. Исполняя Ваше желание, я остаюсь на своём посту до тех пор, пока это будет возможным...»
Это было за полтора месяца до катастрофы 14 августа 1917 года.

Взрыв застал Лукницкого дома. Он немедленно вскочил в какую-то проезжавшую пролётку и помчался в сторону завода, пробиваясь сквозь толпы бегущих ему навстречу от пожара жителей слободы и рабочих предприятия. Лишь небольшая горстка храбрецов из служащих и техников присоединилась к Лукницкому, который, как капитан тонущего корабля, не покидал завода до последнего момента. По словам очевидцев, Лукницкий успел отдать ряд важных распоряжений по нейтрализации очагов пожара, он самолично открыл аварийную систему затопления завода, чем спас и завод, и город от разрушения и пожаров. И это в 72 года, с тяжелейшим ранением и контузией!

Казанские газеты так писали о подвиге Лукницкого:
«Катастрофа 14 августа 1917 г. в 14 час. 30 мин. Зарево было видно с вала Кремля. Было много разговоров о диверсии пленных австрийцев, другие версии.
Следственная комиссия определила ход происшествия таким образом:
На ст. Пороховая (ныне Лагерная) разгружался вагон с французскими фугасными снарядами, ящики укладывали в штабеля. Часовой закурил, а затем бросил окурок. Была жара, загорелись стружки, и пламя незаметно подобралось к снарядам. Когда заметили — уже загорелись ящики, рабочие испугались и убежали. Раздались взрывы. Снаряды полетели на арт. склад в Аракчино. И несмотря на то, что хранились снаряды без взрывателей, от детонации некоторые из них взорвались и полетели в разные стороны и на завод, где стали взрываться пороховые здания и погреба.
Погибло 8 человек, ранено 20, контужено 60.
Сравнительно малые жертвы из-за того, что после первых взрывов на арт. складе люди покинули завод по приказу начальника завода».
Из показаний техника А. Н. Харина на следствии:
«Когда раздался первый взрыв, я был в управлении завода. После второго взрыва побежал на завод. Около машинного дома догнал начальника завода Лукницкого и с ним побежал в пирокс. отделение. Через наши головы стали пролетать снаряды. Нас догнал техник Кравец и посоветовал вернуться обратно. Начальник завода не захотел покинуть завод и предложил мне ехать с ним на «новый пороховой». Мы подъехали к машинному зданию, снаряды падали дождём. Мы вошли в здание кислотной. В это время послышались сильные взрывы, посыпалась штукатурка и рамы. С нас были сорваны шапки. Мы вышли на площадь перед зданием и побежали к лаборатории. Сильнейшим взрывом нас отбросило друг от друга. Я был легко ранен в бок. Когда я снова приблизился к Лукницкому, то заметил, что у него оторвана часть правой руки. Падение снарядов было столь частым, что падали убитые и раненые голуби».

Когда Лукницкого нашли и повезли в пролётке в лазарет, он умер от потери крови.
Поступок высочайшего гражданского мужества пришёлся на сложное для страны время. Но похоронили Лукницкого с воинскими почестями в ограде церкви Пороховой слободы недалеко от завода. Гроб с телом генерала несли на руках, а провожал его весь город. Военная прокуратура в связи с начинавшимися революционными событиями так и не смогла до конца выяснить истинные причины трагедии. «Распутинщина» при царском дворе, диверсии и взрывы, имевшие место и на других военных объектах России, случаи прямой измены и шпионажа наподобие известного «мясоедовского» дела 1916 года давали основания для слухов о возможной диверсии.
Спустя десять лет на средства завода соорудили ротонду в память о погибших на пожаре. В начале 30-х годов церковь, где был похоронен генерал-герой, сломали, а на её фундаменте выстроили один из первых домов первой пятилетки. Прах же самого генерала Лукницкого, по свидетельству известного знатока зареченской старины Юрия Николаевича Палкина, не был перезахоронен и оказался под фундаментом дома. Так человек, ценою жизни спасший город и завод, был незаслуженно забыт, и даже о месте его захоронения достоверных сведений нет. И хотя о подвиге Лукницкого знают многие, до сего дня в Казани нет ни одного памятного знака, свидетельствующего об этом замечательном человеке...