Праздник, который всегда!

От звезды вифлеемской
до пятиконечной

Уж не знаю, как насчёт бани, но вот обычай ставить в доме ёлку, пожалуй, не обошёл стороной никого. Однако, любимый сегодня всеми, такой милый в своей «мещанскости» - с открытками, колядками, золотыми орехами, масками, хороводом и брудершафтами под бой часов - этот обычай прижился в России не сразу.

Началось всё с введения Петром Первым в декабре 1699 года Юлианского календаря, согласно которому год начинался с первого января. Одновременно с этим реформатор всея Руси, противник сарафанов и боярских бород повелел к Рождеству украшать московские улицы, ворота и дворы еловыми ветками. О том, чтобы ставить дерево в самом доме, речи пока не было. Зато вошло в обычай обозначать ёлкой вход в кабаки, а сами питейные заведения в народе окрестили «Иванами Ёлкиными». Ходила даже поговорка - «Видно, у Ивана Ёлкина был в гостях, что из стороны в сторону качается».

Для того, чтобы проследить путь праздничной ёлки в России, совершим небольшой экскурс в прошлое вместе с автором опубликованной в 2011 году книги «История ёлочной игрушки, или Как наряжали советскую ёлку», доктором исторических наук, профессором Казанского (Приволжского) федерального университета Аллой Аркадьевной САЛЬНИКОВОЙ.

- Алла Аркадьевна, можно ли назвать дату, когда в Россию пришла традиция наряжать новогоднюю ёлку?

- Считается, что обычай украшать к Рождеству ёлку вошёл в дома россиян приблизительно в 30-е годы позапрошлого века. Но это были, скорее, исключительные случаи. Сама традиция устанавливать в доме рождественское дерево уходит корнями в Германию, и, надо сказать, что в её становлении в России немалую роль сыграли представители царствующего дома Романовых. Концепция воспитания российского подданного в те времена претерпела существенные изменения. Казалось бы, «западная» ёлка совершенно не вписывалась в теорию официальной народности графа Уварова. Но в то же время, согласно этой теории, государство вместе со всеми подданными воспринималось как одна семья, Император - как отец этой семьи. Поэтому семейные праздники должны были играть важную воспитательную роль в обществе, и при дворе Николая Первого празднику ёлки придавали достаточно большое значение.
Шире в русский быт ёлка проникает в сороковые годы XIX столетия - она появляется в дворянских семьях двух столиц, постепенно приходит в семьи предпринимателей, интеллигенции.

Во второй половине XIX века традиция всё более демократизировалась, однако украшение ёлки долгое время оставалось удовольствием дорогим. Первые игрушки завозились из Германии, а пошлина на ввоз изделий из стекла была высокой. Своего производства ёлочных игрушек в России практически не было. Кустари стали изготавливать стеклянные бусы - первые оригинальные русские елочные украшения - только в восьмидесятые-девяностые годы позапрошлого века. Ёлочную игрушку, как правило, можно было купить в магазинах «изящных вещей», где продавались украшения интерьера. Часто эти магазины принадлежали немцам и были достаточно дорогими. В Казани XIX века проживала обширная немецкая диаспора, Большую Проломную улицу из-за обилия на ней немецких магазинов даже называли «немецкой» улицей, так что ёлочная игрушка распространилась в нашем городе довольно быстро.

Несмотря на то, что новогодняя ёлка была уделом людей состоятельных, в губернской прессе рубежа XIX-XX веков встречается информация о том, как дамы-благотворительницы отправлялись в городские районы, где обитала беднота, и распространяли там билеты на благотворительные ёлки для детей.

На рубеже веков в России жил и творил известный российский игрушечник Николай Бартрам, который пропагандировал народную игрушку. Тогда стало модным украшать ёлку расписными деревянными фигурками животных и людей. Позже в Москве в Марьиной роще заработала фабрика по производству русского картонажа. Картонажные игрушки были дешевыми, и стали доступны уже для многих.

- Известно, что в разгар Первой мировой войны в 1916 году Святейший синод запретил устанавливать праздничные ёлки, как немецкий обычай. А что происходило с русской ёлкой после событий 1917 года?

- Поскольку я занималась историей российского детства в XX веке, мне пришлось знакомиться с такими уникальными свидетельствами времени, как, к примеру, рукописные гимназические журналы, издававшиеся учащимися. Так вот, представьте, даже на фоне революционных событий в них продолжали писать о походах на каток или о посещении концертов в Дворянском собрании. Резких изменений в повседневном укладе горожан словно и не произошло. Так же и праздник ёлки - его продолжали отмечать ещё в начале двадцатых. Более того, в Казани в зале Дворянского собрания, в купеческом и офицерском клубах, новые власти устраивали ёлки для детей из малообеспеченных семей. К традиции приобщали и тех детей, которые раньше были от неё очень далеки, например, из мусульманских семей. Во время голода 1921 года часть их эвакуировали в Петроград, где были созданы мусульманские детские дома для детей-татар, там проходили ёлки на татарском языке.

Начиная с 1923-24 годов прежнее Рождество заменили «комсомольским Рождеством» и «комсвятками». На ёлку вешались куклы, изображавшие Врангеля, Деникина, Махно. В детских сочинениях того времени можно прочесть: «У меня дома есть елочные игрушки, я их все на ёлку сначала повешу, а потом из нагана расстреляю»… Официально ёлку и Рождество запретили в 1929 году.
Но накануне 1936 года в «Правде» появилась заметка одного из лидеров большевиков Павла Постышева «Давайте организуем к новому году детям хорошую ёлку!». С этого момента началось возвращение, теперь уже не рождественской, а новогодней ёлки. В 1937 году в Колонном зале Кремля была установлена первая публичная советская ёлка, которую украшало десять тысяч ёлочных игрушек.


Под ёлкой Страны Советов

Поводом вспомнить о нашем недавнем новогоднем прошлом также стала выставка «Советский новый год» в Казанском музее соцбыта. Советская ёлочная игрушка, образцы которой могли видеть посетители экспозиции, сегодня является объектом желания собирателей во всём мире. За самые редкие образцы они готовы выложить немалые суммы. Ажиотажным спросом украшения советских ёлок стали пользоваться уже после распада страны в 1991 году, а самую обширную коллекцию - более 2500 единиц - удалось собрать американке Ким Балашак.

Было чем полюбоваться и посетителям Музея соцбыта. Их встречала целая армия Дедов Морозов и Снегурочек - от послевоенных образцов из папье-маше до дедушек из пластмассы времён расцвета в стране производства неорганической химии. На витринах с ёлочными игрушками можно было видеть немало культовых персонажей - Доктора Айболита, куколку-негритянку, пионера, полярника, целый отряд космонавтов. В тридцатые и сороковые ёлки украшали также многочисленными пятиконечными звёздами и картонными и стеклянными фигурками аэростатов и дирижаблей. А вот из игрушек времён оттепели вполне можно было составлять целые натюрморты сельскохозяйственных выставок - с царицей полей кукурузой и прочими дарами житниц Родины. Недаром среди знатоков-коллекционеров сегодня в особой цене игрушки именно тридцатых-шестидесятых годов XX века. Ведь это - своеобразная историческая хроника! В семидесятые-восьмидесятые игрушки были уже не такими «идеологически выдержанными» и по большей части стали носить аполитичные геометрические очертания.

Помимо игрушек на выставке была представлена и коллекция новогодних открыток. А ведь сколько таких коллекций было собрано из получаемых с разных концов страны почтовых карточек! Это вам не открытки с «Мэйл.ру»… Многие из нас до сих пор помнят забавных зайцев и медведей в исполнении знаменитых художников - Зарубина, Четверикова, Андрианова. Кстати, из тех же плотных глянцевых открыток умелые руки советских людей мастерили и ёлочные украшения - большие многогранные шары, конструируемые из кружочков одинакового диаметра.

Что и говорить - есть о чём вспомнить, глядя на всё это прошлое, но не ушедшее великолепие! Предприимчивые китайцы, между прочим, уловили тренд и вовсю штампуют наших «дедушек» из ваты и папье-маше. Один такой в киоске на Баумана стоит аж 1200 рублей, так-то вот.


Новогодний «Back in the USSR» в исполнении казанцев

Во избежание общих мест обратимся к воспоминаниям о том, каким был праздник в недавнем прошлом, непосредственно к старожилам нашего города из числа работников и друзей редакции.

Рассказывает главный редактор «Казани» Юрий Балашов.

- Детство моё прошло на пространстве между стадионом «Динамо» и парком Чёрное озеро. С тех самых пор мне кажется, что самая шикарная городская ёлка была установлена именно на «Чернухе», как мы тогда говорили. Кроме того, там заливался каток, стояли специальные домики, где люди могли надевать коньки. Но в основном мои воспоминания о Новом годе связаны с Дворцом пионеров на углу улиц Карла Маркса и Жуковского, куда сразу после детского сада в конце пятидесятых - начале шестидесятых меня привела мама. Видимо, мой малый рост в совокупности с не прокуренным тогда ещё голосом был востребован, и меня активно стали привлекать к выступлениям в составе детских «агитбригад», которые в дни новогодних каникул выступали на предприятиях города, в военном гарнизоне Казанского кремля и даже на сцене оперного театра. Помню, что выступая тогда в роли чтеца, впервые услышал имя поэта Геннадия Паушкина как автора текстов для нас. Ещё мы участвовали в записях праздничных новогодних программ в радиокомитете на улице Горького, и там так, между прочим, могли встретить выдающихся деятелей татарской культуры - Салиха Сайдашева, Сару Садыкову…

Ну, а дома, конечно, наряжали ёлку. В какой-то год, видимо случился ёлочный дефицит, и я тогда страшно расстроился. Видя это, родители всё-таки образом уже в последние часы перед Новым годом ёлку купить сумели, мы искали её по всему городу… Что касается ёлочных украшений, то часто их делали сами - из бумаги и картона. Были и фабричные игрушки, в основном из ваты, у кого-то можно было встретить даже трофейные. По соседству с нами жила семья Ибрагимовых. У них-то в ближайшем окружении появился первый телевизор, и мы ходили к ним на «Голубые огоньки». Позднее интерес вызывали первые вкрапления в эти концерты номеров исполнителей «стран народной демократии», среди наших артистов они, конечно, определённым образом выделялись.

К разговору присоединяется бывший работник общепита Флёра-апа Латфуллина. К редакции она имеет самое родственное отношение, являясь мамой фотокорра Гульнары Сагиевой. Без кулинарных шедевров Флёры-апы не обходится ни один наш праздник.

- Моё детство пришлось на послевоенные годы и пятидесятые. Семья жила в Заречье на пересечении улиц Иртышской и Коммунаров, в большом частном доме с высокими потолками. Потому ёлку ставили высокую, а украшали ватой и самодельными флажками, которые раскрашивали цветными карандашами. Но у нас уже были гирлянды с электрическими лампочками. Из тетрадных листов мы клеили конверты, разрисовывали их и складывали в каждый пряник, конфету, орех. Получались самодельные новогодние подарки. Их мы раздавали всем знакомым с нашей улицы. Отец наш был портным, шил тулупы из овчины, и в новогоднюю ночь надевал такой вывернутым наизнанку и играл для нас роль Деда Мороза.

В парке Петрова устанавливали большую красивую ёлку, заливали каток. Новогодние представления проходили во Дворце культуры «Десять лет ТАССР» и в Клубе Льнокомбината - бывшем Алафузовском театре. В школе была традиция поздравлять друг друга письмами, я работала «почтальоном». Ёлку устанавливали прямо в коридоре, там же проходили танцы. Шлягером тогда была песня «Марина, Марина. Марина» - под неё и танцевали. У наших близких родственников на улице Ломоносова появился первый в округе телевизор «Рекорд». К ним все ходили смотреть новогодние программы. Тогда они намного интереснее были, чем теперь.

Детство главного художника журнала Григория Эйдинова также прошло в Заречье. Вот о чём он вспоминает:

- Мы жили на улице Базарной, которая вела к Ягодному базару, где продавались ёлки. Их привозили чуваши и марийцы на санях, запряжённых лошадьми. И, видя, как мимо окон дома идут люди с ёлками, я с нетерпеньем начинал ждать Нового года. Иногда бегал к концу дня на базар и приносил домой источающие аромат пушистые лапы. Купив ёлку, мы обычно ставили её во дворе, а домой заносили уже 31 декабря. Наряжали самодельными игрушками, поскольку фабричные были очень дороги. Очень ждали декабрьского номера журнала «Работница», где печатались способы изготовления ёлочных украшений из ткани, бумаги, ваты, и вечерами за столом делали их вместе с мамой. Специально для этого мы запасались фантиками от конфет, фольгой, в которую заворачивали орехи, фрукты.

Когда я стал студентом художественного училища, родители решили, что мы достаточно взрослые, и ёлку покупать не стали. Но однажды, вернувшись домой после учёбы, я оторопел от того, что увидел наряженную красавицу. Оказалось, моя находчивая бабушка украсила ёлочными игрушками… фикус!

В конце шестидесятых я стал работать художником в торговой рекламе, и как-то мне с группой коллег поступил от города заказ на изготовление ледяных скульптур. В этой области мы стали пионерами. В течение многих часов возводили ледяную глыбу, заливая снег водой, всё это - на морозе, понятно. Потом вырубали фигуру Деда Мороза высотой под четыре метра. Стояла она на улице Фрунзе. В истории города это была первая ледяная скульптура. О нас даже заметка в газете вышла.

О том, какой была новогодняя Казань в Ленинском районе, вспоминает автор журнала историк и краевед Борис Гришанин:

- Семья наша жила в «сталинке» по адресу Восстания, 56, которую в 1956-1957 годах построил для своих работников химзавод имени Куйбышева (тогда известный как «киноплёнка», а впоследствии - объединение «ТАСМА»). В доме размещался «Универмаг», потом - магазин «Мода», а сейчас в нём гастроном «Провизия». Близлежащие дома находились в ведении либо «киноплёнки», либо авиационных предприятий. Каждый завод шефствовал над дворовыми площадками и под Новый год обязательно сооружал катки и устанавливал ёлки. Нашему двору повезло больше всех - у нас был организатор внешкольной воспитательной работы, замечательный педагог Екатерина Алексеевна. Под её руководством мы заливали каток, чистили его от снега и делали игрушки, которыми украшали дворовую ёлку.
Все зимние каникулы мы проводили на катке под нашей ёлкой, но часто отлучались на новогодние мероприятия. В те времена ёлки проводились по месту работы родителей и по районам. Поэтому на новогодних праздниках я успевал побывать и в Клубе химзавода имени Куйбышева, где работал папа, и в Клубе медработников, и в роддоме № 6 на улице Астрономической (мама была врачом), и в ДК Урицкого, и в Доме пионеров Ленинского района на улице Челюскина. Конечно, мы везде ходили, и не только потому, что в конце представления там раздавались подарки, кстати, оплаченные профсоюзными организациями. Я, например, всецело отдавался веселью, переживаниям театрального действа, счастлив был просто от того, что щеголяю в карнавальном костюме, читаю стихотворение или иду в хороводе со Снегурочкой. «Дедушка Мороз, приди!» - радостно кричал я вместе с ребятами на маминоработиной ёлке, зная, что сейчас появится не настоящий Дед Мороз, а переодетая гинеколог Абашева. Шестидесятые годы прошлого века были лучшими годами в моей жизни - наверное, потому, что тогда я верил в новогоднюю сказку, а, разуверившись, искренне ей подыгрывал.

А вот «советский человек» Гульнара Сагиева поделилась новогодними воспоминаниями времён семидесятых-восьмидесятых:

- Яркое впечатление осталось от участия в драмкружке Дворца культуры «Десять лет ТАССР». В старших классах практически на протяжении всех новогодних каникул мы «работали» на сцене. С сентября начинали репетировать новогоднюю постановку - как правило, сказочный сюжет с участием Деда Мороза, Снегурочки, лесных зверей и отрицательных персонажей, всячески препятствующих приходу Нового года. Я играла кого-то из свиты Бабы-яги, которая пыталась похитить Снегурочку. Мы врывались в зал не из-за кулис, а из дверей, ведущих в фойе.

С Новым годом связаны и воспоминания о первых дискотеках с диск-жокеями, которые стали проводится в школах.
Хотела бы и я, автор, добавить кое-что от себя - да пора отлучиться. Третий «А» моей дочки идёт на новогодний «корпоратив» в боулинг. Надо нарядить и проводить. Но вот удивительно - досуг поколения «некст» не мешает верить в чудо! Мы уже написали и отправили письмо с заказом подарков Деду Морозу в Великий Устюг и собираемся в каникулы в вотчину Кыш-бабая в Новом Кырлае.

Фотографии экспонатов из коллекции Музея cоциалистического быта Рустема Валиахметова