Сладко вспомнить и вновь пережить — в августовском номере журнала «Казань» рассказал Адель ХАИРОВ

Юноша! скромно пируй, и шумную Вакхову влагу
С трезвой струёю воды, с мудрой беседой мешай.
А. С. Пушкин

Казанские студенты, которым не надо было оплачивать жильё и думать о пропитании, тратили стипендию на карманные расходы. 35-40 рублей, конечно, можно было спустить всего за пару дней, но некоторые умудрялись растянуть удовольствие на неделю.

«Bar» с капиталистическим душком
С конца 1970-х в Казани начали открываться кафе и бары с оригинальной концепцией. Говорили, что интерьеры разрабатывали знатоки своего дела — эстонцы.
Если быть точным, то самый первый бар со стойкой и винной картой в нашем городе появился на последнем этаже новой гостиницы «Татарстан». Когда на крыше засветились огромные буквы «Bar», то многим студентам захотелось заглянуть туда. Ведь про этот загадочный бар они ­читали в книгах Джека Лондона, Драйзера и Хемингуэя. Но в вестибюле стоял строгий «бобёр» в ливрее, который добрел только от жёлтенькой (цена обеда из трёх блюд в столовке). Я лишь однажды, ещё школьником, проник в тот самый бар и оторопел, оказавшись в полутьме капиталистического мира, заставленного бутылками разного калибра с яркими этикетками. Прилизанный бармен в чёрной бабочке, как в кино, протирал белоснежной салфеткой бокал и заискивающе улыбался иностранцу. В подсвеченной витрине, как ювелирные украшения, «хранились» маленькие бутерброды с чёрной икрой, сервелатом и балыком. 

В кафе «Экият» воспитанный попугай Кеша знал только приличные слова. Середина 1970-х

«Сказка» 
с добрыми зверюшками
В кафе «Экият» («Сказка») на Баумана родители водили нас на день рождения. Со стены подмигивал красными лампочками Шурале, сделанный из коряг. Щекотали нос пузырьки лимонада «Дюшес», губы пачкала кремовая розочка. За каждым столиком был свой шумный праздник с цветными шариками. После поздравлений с угощениями мы бежали смотреть на «живой уголок» с разными копошащимися зверюшками между оконными рамами. Запомнился говорящий попугай Кеша, а ещё угорелая белочка в колесе. Куда бежит? От кого?
Чей-то папа сказал, что, если к колесу подсоединить миниатюрную динамо-машину, то белочка сможет приносить пользу и освещать кафе. Тогда по телеку показывали миниатюру Райкина, где он советовал то же самое проделать с балериной.

«Пассаж» — первый ТЦ в городе с разными магазинами, 
мастерскими, кинотеатром и знаменитым кафе «Ял». Конец 1970-х

Вход в кафе «Ял». 1977

Полакомиться картошкой…
…эклерами, бизе, бисквитами и корзиночками шли в «Лакомку». Очередь выстраивалась за свежими пирожными, которые таяли во рту, и чёрным кофе, сваренным на песке, обжигающем как пустыня Сахара. Кофе подавался в белых фаянсовых чашечках, а не в одноразовых пластмассовых, как теперь. Был всего один столик со стульями для старушек, а молодёжь стояла с полными подносами у стойки. Лакомилась и смотрела в окно. По улице Карла Маркса дребезжали жёлто-красные трамваи, и прохожие спешили по делам, с завистью поглядывая на кафе с запотевшими окнами. Из дверей наружу вырывался тёплый сладкий ветерок (получше всякой рекламы!) и кружил головы. 

Отдохнуть в «Яльчике»
Поблизости от универа было культурное заведение «Ял» («Отдых), которое мы нежно называли «Яльчик». Туда, под огромный ретро-фонарь, мерцающий на входе, не стыдно было пригласить девушку на первое свидание. Кафе находилось с торца «Пассажа» на улице Ленина (ныне Кремлёвская). Сквозь большие витринные окна прохожим было видно происходящее внутри. Никто, конечно, не пялился, но люди сбавляли шаг и окидывали любопытствующим взглядом праздную публику. Вечером, когда внутри зажигали стильные светильники — узкие кувшинчики, «Ял» превращался в аквариум. Барная стойка в чеканке светилась высокими кеглями венгерского вермута. Лёгкие столики на троих-четверых обслуживали официантки в калфаках и фартуках с национальными тюльпанами. Я хорошо запомнил, как мы здесь посидели втроём. Заказали каждому по мороженому «Казан утлары» («Огни Казани») — в алюминиевых крынках по три шарика пломбира, украшенных сверху золотистым чак‑чаком и сдобренных черничным вареньем. Девушке — молочный коктейль, себе — пузатую бутылочку Токайского. Я протянул официантке пять рублей, она отсчитала мне сдачу — десять копеек. Бедные студенты чаевые не оставляли! 

Казанцы охлаждались свежим пивом 
круглый год!

В пещеру «Бегемота» 
На улице Чернышевского, под взгорком у кинотеатра «Спутник», нас неудержимо манил к себе пивбар «Бегемот». Это была пропахшая пивом пещера с переходами, комнатушками и тупичками. Поначалу ходили сюда как в художественную галерею — поглазеть на наскальную роспись неизвестных художников-модернистов. С потолка на тебя смотрели какие‑то фантастические рожи и змей Зилант, в фальшивых окнах голубело небо с яркими бабочками и огромными стрекозами. В нишах стояли старые вещи из антикварной лавки: чугунные утюги, сломанные швейные и пишущие машинки и какие-то непонятные механизмы. Тянуть пивко в такой атмосфере было упоительно. Сюда ходили толпы разношёрстной творческой молодёжи. Здесь образовался островок пьяной свободы! После третьей кружки студенты становились революционерами. Во всю лились смелые речи против тирании соцреализма.
Увы, так продолжалось недолго. Появились гопники и превратили пивбар в свою «контору». Частенько случались разборки с битьём кружек и фейсов. Потом «Бегемот» закрыли, а через некоторое время пытались вновь возродить. Но нельзя дважды войти в реку, тем более пивную!
В это же время неподалёку от Речного порта открыли огромную пивную бочку, внутри свободно могли разместиться человек тридцать. Почти такая же бочка распахнула свою «крышку» и на улице Сафьян. На входе надо было купить билет за три рубля, в стоимость входили две кружки «Жигулёвского», тарелка сырного ассорти и солёные шарики из теста. Первое время эти заведения держали марку: персонал был вежлив, на столах — салфетки и меню, в туалетах чисто, но терпения хватало ненадолго. Потом пивной кабачок деградировал до уровня рядовой пивнушки.

Дракон Зилант — закадычный приятель Бегемота. 
Фрагмент наскальной росписи в пивбаре. 1980-е

Сталактитовый грот
В начале 1980-х напротив «Бегемота» открылся «Грот-бар». Это было досель невиданное в истории казанского общепита заведение с правдоподобной имитацией гротов, подсвеченных разноцветными огнями. Сверху свисали толстые сталактиты, мрачные своды с наростами облепляли муляжи летучих мышей. Даже когда здесь однажды случился потоп и с потолка зазмеились струйки, все подумали, что так и должно быть. Запомнилась небольшая танцплощадка из толстого цветного стекла, светящаяся изнутри. В меню бара — коктейли, прохладительные напитки, кофе, пирожные и свежеиспечённая шарлотка.

Наглухо закрыты врата в «пещеру» Грот-бара, и даже заклинание «Сим-сим, откройся!» не поможет. 2024

«Огни Манхэттена» 
на улице Баумана
Когда на месте кафе-распивочной с хамским обслуживанием под названием «Ёлочка» открылся новомодный «Коктейль-бар», то молодёжь потянулась сюда, как барашки на водопой. Только и было разговоров: «Ты чё, ещё не был в «Коктейль-баре»? О-о, старик, как ты отстал от жизни! А я там вчера тусил и спустил четвертак!»
Это был крутейший бар европейского фасона. Здесь звучал приглушённый джаз, по стенам извивалась интимная подсветка. Два бармена сотворяли на твоих глазах три десятка волшебных коктейлей с экзотическими названиями: «Голубая лагуна», «Огни Манхэттена», «Старик Хэм» и т. д. Они ловко жонглировали бутылками, эффектно пуская с вытянутой руки струйку в бокал и, не целясь, забрасывали туда кубики льда. Подавали коктейль в высоком узком бокале, воткнув цветную трубочку, которую потом посетитель уносил домой — на память!

В конце 60-х улицу Баумана «украсили» облегчённые от архитектурных излишеств стекляшки.

Вкусный и гостеприимный дом
Испробовать что-нибудь татарское в столице ТАССР было проб­лематично. Лишь два заведения в городе предлагали национальную кухню: это образцовый ДТК («Дом татарской кулинарии») и демократичный «Дом чая».
Ресторан «ДТК» был оформлен в национальном стиле, здесь посетителей обслуживали девушки в ичигах и стилизованных национальных одеждах — в калфаках и зелёных, вышитых канителью, жилетках. Повара под руководством шеф-повара Юнуса Ахметзянова готовили так, что пальчики оближешь. В банкетный зал ресторана водили иностранцев, чтобы познакомить с национальными блюдами и выпечкой. На первом этаже располагалось кафе-столовая, украшенная чеканкой с национальным орнаментом. Примечательно, что кухня у ресторана и кафе-столовой была одна.
После реконструкции «Дом татарской кулинарии» вновь распахнул свои двери в начале 2000‑х. Меню оставалось татарским, только теперь в угоду модным тенденциям оно европеизировалось. Туристам предлагались фуршетные (на один укус) эчпочмаки, перемячи и губадьюшки. В пиалах подавался токмач с миниатюрными кыстыбый вместо хлеба. На первом этаже заработало казино, где проигрывались целые состояния. Хотели даже открыть татарскую (!) пивную под названием «У Мурзы», но сменилось руководство, и об этом быстро забыли. 

«Красна изба пирогами!» — так можно сказать про скромное творение архитектора Менира Яваева, появившееся в центре старой Казани в 1967 году.

Мэри в «Театральном»
С крушением советской империи и отменой горбачёвского «сухого закона» повсюду в Казани начали открываться новые кафешки и рестораны с нэпманским запашком. Чаще безвкусно оформленные: с колоннами и искусственными цветами. Но в меню были даже рябчики в ананасах! Hennessy, Мartini и ирландский виски — польского разлива. Цены кусачие.
Кафе «Театральное» в Доме Актёра тоже преобразилось. Стены были разрисованы масками и клоунами и задрапированы шторами, имитирующими театральный занавес. В углу установили небольшую сцену, на которой выступали поэты и музыканты. Зал в такие вечера мелодекламации был полон. Помню, читали Сашу Чёрного, Игоря Северянина, Велимира Хлебникова, Давида Бурлюка…

Каждый молод, молод, молод, 
В животе чертовский голод…

Здесь впервые в Казани стали предлагать «Кровавую Мэри». У барной стойки можно было слышать просьбу клиента: «Сделай Мэри, только крови поменьше!»

Итальянцы в Казани
Впервые казанцы смогли попробовать знаменитую итальянскую лепёшку, запечённую с сыром и колбасой, в конце 80-х, когда на спуске к Ленинскому саду появилась новая пиццерия. Особой популярностью пользовалась закрытая, как пирожок, пицца с курицей — кальцоне. В обеденный перерыв хвост очереди заканчивался на улице, всем хотелось приобщиться к пище богов, которую вкушали Риккардо Фольи, Тото Кутуньо, Пупо и, конечно, Челентано (их голоса в те годы звучали во всех ушах!)
Но к пицце, приготовленной здесь, не прикасалась рука италь­янца. Всё это было лишь татарской репликой легендарной выпечки, похожей на солнце с протуберанцами сыра и пятнами от колбасы и помидор. Но сравнить с оригиналом у нас тогда не было возможности. Верили написанному в меню!
Зато в 1993 году на улице Ленина, ещё не переименованной в Кремлёвскую, распахнула свои двери настоящая итальянская пиццерия и накрыла Казань своим ароматным дымком из печи! Хозяин, тоже настоящий итальянец, Джузеппе Спарта, частенько стоял на входе с сигарой во рту и говорил всем: «Бонджорно». Это было европейское заведение, как будто бы целиком перенесённое из Рима в наш город, в старинный дом бывшей гостиницы «Франция». Обслуживание на высоте, вкус пиццы нежнейший! Но больше всего завораживал огромный стеклянный лоток с невероятным количеством сортов мороженого в железных контейнерах. Мы даже не подозревали, что такое бывает! 

«Раки» свистят под Кремлём
В 90-х годах это пивное заведение красовалось на самом видном месте — под стенами Казанского Кремля и являлось своего рода достопримечательностью. Ракам, конечно, надо бы свистеть на горе, но там уже стоял Кремль. Уж извините! Пивбар поначалу поражал новизной и обслуживанием — пивники в несколько пар рук быстро разливали пенный напиток по кружкам. Это был даже не пивбар, а пивной ресторан! Но так продолжалось недолго. Сюда потянулись криминал в наколках и «феноменальные» пацаны. А вместе с ними грязь, вонь и мордобой, который однажды закончился расстрелом из автомата каких-то криминальных авторитетов. Потом завсегдатаи дырки в стене показывали. 
Удивительно, но я здесь ни разу не видел в продаже раков. На прилавке — залежалые ополовинчатые яйца, да чёрствый хлеб с загнувшимся сыром. Кто-нибудь из посетителей доставал из кармана воблу и делился с соседом плавником.
Долго ещё одиноким зубом на Кремлёвском холме торчала эта пивнушка, пока, наконец, накануне 1000-летия Казани к ней не подъехал бульдозер. 

Ах, лето!..
О ресторане «Лето» обычно вспоминали летом, когда забредали в дальний угол ЦПКиО имени М. Горького и проходили по деревянному мостику через овраг к фонтану с крокодилом и лягушками. Город с шумом и гамом оставался позади, а вокруг вздыхала лесная чаща с полевыми цветами и щебечущими птичками. И каждый раз неожиданно за старыми клёнами и кустами вдруг вырастал этот ресторан, к тому же не заброшенный, а работающий! Здесь предлагали фирменные горшочки с картошкой и мясом, а ещё нефильтрованное пиво собственного производства. 
Неподалёку от «Лета» у самого кладбища стояла унылая и грязная пивнушка, которую народ называл «Мечтой». Сюда шли любители выпить и пофилософствовать о смысле жизни, глядя на кресты и старинные надгробия. 

Что за счастье посидеть в жару на холодной лягушке!