Следы на волжском берегу

Евпл Титович Соловьёв

Время смывает жизни следы,

Словно волна — следы у воды.

Сначала меня удивило его имя — Евпл. В переводе с греческого — «хороший пловец».

Редкое имя в честь раннехристианского святого. Моя тётушка — спасибо ей за это — написала при жизни бабушки список бабушкиных родственников с указанием связей между ними.

В этом списке рядом с именем Евпла — брата моего прадеда — значится «рано умер, имел много детей».

Интернет внезапно выдал: «Соловьёв Евпл Титович — российский археолог, историк и исследователь быта Руси в 19 веке, награждённый в 1875 году Малой золотой медалью Русского географического общества».

В электронном «Справочнике коллекционера» в категории «Соловьёв, Евпл Титович» высветилось 25 публикаций этого автора: от этнографических очерков («Мелочная торговля в Казани», 1874 год), книг, написанных для народного просвещения («О погоде и воздушных явлениях», 1873, «Рассказы для детей из сельского быта», 1874, «Тюлений промысел на Каспийском море», 1874) до серьёзного научного исследования «Гражданское право: очерки народного юридического быта», 1888–1893 гг. Последняя работа — две части одного исследования. Первая часть вышла при жизни автора, в 1888 году. Вторая часть, оконченная, судя по дате в конце книги, 28 августа 1890 года, была напечатана уже после смерти автора — в 1893 году. Поразительно то, что до сих пор, уже в XXI веке, на этот труд ссылаются авторы диссертаций на звание кандидата юридических наук.

Евпл Титович Соловьёв. Казанский период. 1870-е

Из Интернета я узнала, что Евпл Соловьёв был членом Российского географического общества, награждённым ещё и Малой серебряной медалью общества в 1874 году, членом Статистического комитета Казанской губернии, членом-сотрудником Казанского общества истории, археологии и этнографии (с 1878 года).

Я прочитала изданные в Казани отдельными книгами «Рассказы для детей из сельского быта» и комедию в пяти действиях «Свет и тень». Очень живой и образный язык, живые персонажи. Помимо публикаций, существуют рукописные труды. Я обнаружила ссылку на «рукописный трудE. Т. Соловьёва «О некоторых древних и новых музыкальных орудиях среднего и нижнего Поволжья» с подробными зарисовками и словесным описанием указанных инструментов», хранящийся в отделе рукописей Российской государственной библиотеки(Библиотеки имени В. И. Ленина) в Москве.

Судя по авторским датировке и атрибуции его ранних работ, в середине 1870-х годов он жил в Казани, много печатался. Но затем — я узнала об этом из списков служащих Казанской губернии — он сначала становится штатным смотрителем Мамадышского уездного училища, а потом возвращается на родину, в Тетюши, и начинает работать там секретарём земской управы. Проводить археологические и этнографические исследования, писать и публиковаться он не прекращает. Свои исследования посылает на собрания Общества истории, архео­логии и этнографии в Казанском университете. Возможно, отъезд из Казани дал ему больше возможностей к археологическим раскопкам и наблюдению за народным бытом.

Личность этого человека, его талант и работоспособность не могли не удивить. Захотелось узнать и понять больше о его жизни. Мне неизвестно, в каком году он родился, был ли он старше или младше моего прадеда, родившегося в 1853 году. Я просматривала метрические книги церквей, расположенных в Тетюшах, но записей о крещении детей Соловьёвых не смогла обнаружить. Мне также неизвестно, какое образование он получил. Скорее всего, он, как и его брат Александр Титович Соловьёв, окончил только Тетюшское уездное училище. Во всяком случае, в списках студентов Казанского университета XIX века Евпла Титовича Соловьёва нет.

Нужно, наверное, принять во внимание и то время, в которое он жил. Реформа 1861 года, освобождение крестьян пробудили надежды на построение в России справедливого общества. Некоторые из тех, кто разочаровался в возможности быстрого построения такого общества, шли в террористы. Но большая часть образованного населения понимала, что улучшить общественную жизнь можно только неустанным ежедневным трудом, принося пользу на своём месте. Вспомним А. П. Чехова, его поездку на Сахалин, его врачебную деятельность параллельно с писательским трудом. Большие надежды люди связывали с образованием земств — выборных органов власти на местах. Думаю, что в вопросе возвращения в Тетюши на Евпла Титовича повлиял его родственник — Фёдор Ростиславович Шишкин, женатый на сестре Евпла Елизавете.

Именно благодаря продаже этих осколков фамильного шишкинского наследства бабушка во время Великой Отечественной войны смогла спасти двоих своих старших детей — моих дядю и тётю — от начинавшегося у них туберкулёза.

Фёдор Ростиславович Шишкин, судя по сведениям из Интернета, тоже был незаурядный человек. Потомственный дворянин, житель Тетюш, до Евпла Титовича Соловьёва именно он был секретарём Земской управы. После того, как должность секретаря была передана Евплу Титовичу, Фёдор Рости­славович становится тетюшским нотариусом. Из списков служащих Казанской губернии в разные годы я поняла, что в школе Тетюш служила учительницей сестра Фёдора Ростиславовича, Мария Ростиславовна, а его жена — Елизавета Титовна служила в Тетюшах акушеркой. Не думаю, что они работали из‑за денежного вознаграждения. Они были состоятельными людьми, но, видимо, смыслом жизни сделали служение обществу. После смерти Фёдора и Елизаветы Шишкиных их имущество наследовали многочисленные родственники. В частности, моя бабушка — одна из многих племянниц — получила ценные украшения. Именно благодаря продаже этих осколков фамильного шишкинского наследства бабушка во время Великой ­Отечественной войны смогла спасти двоих своих старших детей — моих дядю и тётю — от начинавшегося у них туберкулёза. Так семья Шишкиных даже после ухода из жизни помогла будущим поколениям.

В конце жизни Евпл Титович Соловьёв резко меняет место работы: в Памятной книжке Казанской губернии за 1889–1890 годы он значится в должности инженерного чиновника Окружного инженерного управления, расположенного в центре Казани. Создание этого управления проходило в рамках создания военно-окружной системы в России и предназначалось для инженерных изысканий, необходимых для целей Казанского военного округа. То есть, Евпл Титович становился военным чиновником. В той же Памятной книжке Фёдор Ростиславович Шишкин указан совмещающим должности секретаря уездной Земской управы и нотариуса Тетюш. В следующей Памятной книжке — за 1891–1892 годы — в числе служащих Евпла Титовича Соловьёва нет. Скорее всего, он умер в самом конце 1890 года.

Вряд ли больной человек решится на кардинальные изменения в месте жизни и работы. Наверняка, принимая решение о смене места работы и круга обязанностей, Евпл Титович чувствовал себя здоровым и способным к новой должности. Что же случилось с ним, и была ли связана его внезапная смерть с его новыми должностными обязанностями? Я не нашла ответа на этот вопрос ни в Интернете, ни в архивах. Возможно, это была внезапная болезнь: с сентября 1890 года газета «Казанские Губернские Ведомости» в каждом номере печатала сводки инфекционных заболеваний в Казани (сыпной и брюшной тиф, холера…) и смертей от них. Но последняя должность Евпла Титовича, похоже, сказалась роковым образом на судьбах двоих из его сыновей.

Николай и Борис Соловьёвы — учащиеся Александровского военного училища. Москва

В бабушкином списке родственников было указано четверо детей Евпла Соловьёва: дочь Софья с припиской «осталась сиротой в 9 лет» и 3 сына — Павлин, Сергей и Борис. Около имени Бориса приписка: «погиб на Первой мировой войне». Вот за эту ниточку я и потянула. Но на сайте жертв Первой мировой войны я нашла как Бориса Евпловича Соловьёва, так и Николая Евпловича Соловьёва. И тут стало понятно, кто изображён на пяти фотографиях, бережно сохранённых нашими дальними родственниками. В действительности у Евпла было пятеро детей, из них четверо — сыновья. Бабушкина память сохранила имя Бориса, потому что и её младший родной брат Борис погиб на этой войне. Похоже на то, что Евпл Титович решился на переезд в Казань и на новую работу для того, чтобы иметь возможность дать подрастающим пятерым детям хорошее гимназическое образование: в Тетюшах гимназий не было. Но его неожиданная смерть сделала детей сиротами.

Думаю, что те, кто должен был помочь семье умершего на военной службе чиновника, двоих мальчиков из осиротевшей семьи решили послать в учебное учреждение, ориентированное на военное образование. Что-то вроде военной гимназии или прогимназии, где мальчикам можно было учиться за счёт военного ведомства. Сохранилась фотография 1893 или 1894 года. Там присутствуют среди других легко одетых детей два мальчика в шинелях и форменных фуражках. Николаю было тогда 9-10 лет, Борис на два года младше. Видимо, это прощальная фотография перед отъездом в новое учебное заведение. Затем ещё одна фотография: те же два мальчика, но уже превратившихся в юношей, в гимнастёрках с погонами Александровского военного училища, расположенного в Москве. Дальше — Казанское юнкерское пехотное училище. Николай Евплович Соловьёв числится в списке окончивших его в 1904 году, Борис Евплович Соловьёв — в 1906 году. Николай по окончании училища был направлен из юнкеров в подпоручики со старшинством в 3-й Сибирский Нерчинский полк. Он даже был участником Русско‑японской вой­ны. Борис был направлен из юнкеров в подпоручики со старшинством в 43-й пехотный Охотский полк (г. Луцк). В списке военных чинов российской армии, опуб­ликованном в 1909 году, оба находятся в тех же полках: старший в Забайкалье, младший в западных землях тогдашней России. Оба прислали свои фотографии в мундирах сестре Софье. Эти фотографии сохранились.

Николай Соловьёв — офицер 3-го Сибирского Нерчинского полка. Борис Соловьёв — офицер 43-го пехотного Охотского полка

Они погибли в первый год вой­ны — в 1914 году. Николай погиб 13 августа в районе деревень Гросс Гардинен и Турау. Это была кошмарная «самсоновская катастрофа», в ходе которой на поле боя осталось более 75 процентов состава 7-го пехотного Ревельского полка. В этом полку в 1914 году Николай служил штабс-капитаном. О Николае записано «оставлен на поле боя». Поэтому он в списках числился без вести пропавшим. Борис в 1914 году — капитан 43-го Охотского полка. О нём написано: «ранен на реке Сан 12. 10. 14, умер от ран 20. 10. 14». Я всё время думаю о них с горечью: во имя чего были эти жертвы?

Более всего известно о судьбе Софьи. Она окончила гимназию и вышла замуж за А. А. Мартена, работавшего банковским служащим при Персидском посольстве в Ашхабаде. Сохранились фотографии этой семьи во время жизни на юге. Муж Софьи рано умер, и она с детьми вернулась на родину. С 1913 года Софья работала библиотекарем в Казанском университете, пережив в Казани революционные времена и похоронив умершего от тифа старшего сына. А в 1928 году уеха­ла в Тетюши, в оте­ческий дом на высоком берегу Волги. Там она встретила известие о начале вой­ны, волнуясь о семье младшего сына, работавшего в Беловежской Пуще. Известно, что жена сына выжила, пройдя немецкие концлагеря. О судьбе же самого Льва Мартена и его маленького сына Софья Евпловна так ничего и не узнала.

Практически ничего не известно о младшем из Евпловичей — Сергее. В бабушкином списке значится «настройщик», но неизвестно, где он жил. О жизни Павлина я также ничего не знаю, хотя знаю, что в молодости он публиковался. В Интернете я нашла упоминание о четырёх книгах его авторства. Первая — рассказ — вышла в 1895 году, последняя — сборник «Великое зло жизни», обличающий алкоголизм,— опубликована в 1913 году. Так что хотя бы один из детей Евпла Титовича в какой-то степени унаследовал литературный дар отца. К сожалению, есть некоторые свидетельства о том, что Павлин был привержен тому пороку, которому посвятил сборник, и с социальными проявлениями которого всю жизнь боролся его дядя Александр Титович, бессменный председатель Общества Трезвости Казани.Поколение Фёдора Рости­славовича Шишкина, Александра и Евпла Титовичей Соловьёвых, пытавшееся, как и герои чеховских произведений, превратить Россию в цветущий вишнёвый сад своим трудом, ушло. Следующие поколения не столько думали о том, чтобы отдать, сколько о том, чтобы взять, сломав. Неужели больше не появятся в России эти благородные и скромные идеалисты-труженики?..