То, что осталось за кадром…

«Про кино и не только…» — так называлась передача, выходившая на татарстанском телевидении много лет назад. Она запомнилась интересными сюжетами, рассказывавшими о кинофильмах и киножурналах, сделанных на Казанской студии кинохроники, о таинственном «закулисье» кинопроцесса, о ярких режиссёрах и операторах, чьи имена красной нитью вписаны в историю киноискусства республики и страны.

Сергей Литовец — кинооператор, кинорежиссёр, фотохудожник. Родился в Казани в 1961 году. Фотографией начал заниматься в тринадцать лет в фото-киностудии казанской школы № 71, которой руководил Николай Михайлович Непомнящий. После окончания школы в 1979 году пришёл на Казанскую студию кинохроники. Начинал ассистентом у известного кинооператора Валерия Севастьянова. Окончил Всесоюзный государственный институт кинематографии, кинооператорский факультет, мастерская Вадима Ивановича Юсова, Николая Александровича Василькова. Член Союза кинематографистов, Гильдии кинооператоров, Союза фотохудожников России.

Более 200 работ в кино и на телевидении в качестве оператора, режиссёра, продюсера. Призёр российских и международных кинофестивалей: международного фестиваля нового документального кино «Флаэртиана», Алма-атинского международного кинофестиваля «Звёзды Шакена», международного кинофестиваля «Послание к человеку», правозащитного кинофестиваля «Сталкер», кинофестиваля «Black Maria» (США) и т. д. Самые значимые режиссёрские работы для телевидения: «История России глазами детей» (ГТРК «Культура», лауреат ТЭФИ), «Л. Гумилёв. История с географией» («МТРК «Мир»), «Сердечные тайны. Евгений Чазов» («ВГТРК»), «Золото Тайрона» («Planetfilm» совместно с МТ Колумбии). Опыт работы в мультипликации: по заказу Казанской студии кинохроники в качестве режиссёра снял мультфильм «Камыр-Батыр» (продюсер Михаил Михайлов).

Вела программу… ростовая кукла, что было необычно и неожиданно в то время. А те, кто снимал, монтировал, писал тексты, как обычно, оставались за кадром. Одним из создателей программы являлся Сергей Литовец — кинооператор и режиссёр, фотохудожник и бильдредактор, работавший с казанскими рекламно-издательскими фирмами и студиями. К сожалению, говоря о Сергее, приходится употреблять прошедшее время — наш коллега ушёл из жизни 30 апреля нынешнего года в пятьдесят восемь лет от последствий, вызванных коронавирусом нового типа. Но то, что он успел сделать при жизни — фильмы, телепередачи, книги, фотографии (это принято называть творческим наследием, но Сергей не любил высоких слов и пафосных определений) — осталось с нами. А также смутное ощущение, что среди героев созданных Литовцом произведений скрывается он сам. Ещё минута-другая экранного времени, ещё одна перевёрнутая страница книги, следующая фотография — и вот он выйдет из тени, как всегда с фотоаппаратом или кинокамерой в руках. И продолжит работу.

В его фильмах есть какая-то загадка

«В работах Сергея Литовца есть какая‑то загадка, неуловимый аристократический минимализм в сочетании с простыми, бытовыми вещами. Его фильмы как бы с двойным дном, в хорошем смысле слова. Есть внешняя сторона, понятная всем, и некий тайный, глубинный смысл, который постигается не сразу»,— считает Елена Алексеева, киновед, профессор кафедры киноискусства и анимации Казанского государственного института культуры.

Выразительный пример операторского почерка и особого режиссёрского видения Сергея Литовца — документальный фильм «Диалоги в электричке», получивший огромное количество наград на всероссийских и международных кинофестивалях.

«Ну кто из нас не ездил в электричках? Бытовая необходимость… Да и народ там определённый, от земли. А он смог поднять свой рассказ о простых людях до притчи. Не случайно в начале фильма мы видим: среди каменистого железнодорожного полотна пробивается зелёный стебелёк. Это своего рода камертон, который вводит в ткань фильма. Мы видим героев фильма. И каждый показан так, что уже долго не забудешь… И абсолютное доверие режиссёру, его открытость. Рассказ священника о молодой железнодорожнице, совершившей невозможное. И в этом рассказе — целая судьба несколькими фразами… Или слепой человек с подвижной мимикой лица, заряжающий оптимизмом и любовью к жизни. Героев много, и каждый врезается в память. И герои эти — люди, которые встречаются на каждом шагу. Но Литовец в каждом этом человеке, в привычной житейской ситуации увидел целый космос. В кинематографе часто прибегали к метафоре — поезд как извечное движение бытия. Здесь — обычная электричка, а получился фильм о Жизни. И сдержанно, тонко и прекрасно»,— объясняет Елена Алексеева.

Странным и непостижимым называет она ещё один документальный фильм Сергея Литовца «В сломанный микроскоп мы увидим Казань» (автор сценария Денис Осокин). «Есть там эпизод с льняной уховёрткой, которая живёт на льнокомбинате более ста лет. Её пытались уничтожить огнём. Неоднократно. Но ничего не получается. Она продолжает жить. И это тоже некая метафора. Как невозможно уничтожить эту уховёртку, так невозможно уничтожить в памяти воспоминания, неповторимую атмосферу прежней жизни с её радостями, печалями, знакомыми звуками, которых в реальности уже нет. Режиссёр «проявляет» генетическую память прошлых поколений. Заставляет вглядеться в обломки ушедшей Казани. Теперь и их уже не осталось — только в кадрах фильма. Одним словом, фильмы, снятые Сергеем Литовцом, будут интересны и востребованы и через десять, и через сто лет»,— подытоживает известный киновед.

На первый взгляд очень далёкий от всего иррационального, мистического, Сергей Литовец тонко чувствовал многомерность окружающего нас мира. Не случайно его так привлекла мифопоэтика литературного творчества Дениса Осокина — странного и самобытного писателя, по произведениям которого он как режиссёр и оператор снял несколько фильмов («В сломанный микроскоп мы увидим Казань», «Инзеень‑малина» и другие). Это случилось задолго до художественного фильма «Овсянки», закрепившего позиции Дениса Осокина в среде кинематографистов. То, во что погружает Литовец зрителя через предлагаемый им визуальный ряд, не описать словами — это надо чувствовать, осязать, ощущать разницу, как при купании в холодной горной речке, тёплом озере или солёном море… Человек растворяется в природе, а первозданная природа живёт в нём вопреки техно-цивилизации.

А ещё внутренним слухом надо слышать музыку развёртывающейся на экране жизни. И неважно, нежна ли мелодия или полна диссонансов — это мир звучит-поёт разными голосами. Эту музыку слышат герои фильмов Литовца, как правило, люди самых земных профессий, и потому, вопреки рациональному и бытовому, мастерят скрипку (короткометражный фильм «Скрипач»), обучаются игре на гуслях (киносюжет о традициях игры на этом инструменте в татарской деревне), отчаянно пытаются «взять нотой выше» своего бренного существования на земле.

«Сергей в своих работах сумел ответить на запросы времени как по содержанию, так и по внешней форме»,— считает Алексей Барыкин, режиссёр, продюсер, заведующий кафедрой киноискусства Казанского государственного института культуры. Он говорит о Литовце как о заметной фигуре в российском кино и огромной — в татарстанском.

Неслучайные случайности…

Ему подвластны были любые жанры: документальное кино, игровые и телевизионные фильмы. А вот анимация появилась в его жизни случайно. Решение взяться за производство мультипликационного фильма «Камыр-батыр» Светлана Серова — сценарист, много и плодотворно работавшая с Сергеем, называет авантюрой.

Она рассказывает: «В кино очень многое происходит случайно: случайные встречи, совершенно необъяснимое притяжение знакомых и незнакомых людей, стечение обстоятельств, которые складываются вдруг в реализацию кинопроизведения. О Сергее Литовце я была наслышана: о его прекрасной операторской работе, непростом характере, об умении реализовать любой, казалось бы, невыполнимый проект… А познакомились мы и начали совместно работать на Казанской студии кинохроники. Быстро завязалось общение, начали складываться общие планы и проекты... У меня легко проходили заявки на документальные фильмы, а он мог увидеть это кино уже по кадрам, знал, как преподнести любое явление или героя, причём описывал всё так ярко и красочно, что сомнений никаких не было: фильм будет «нетленкой» — выразительным по картинке и глубоким по содержанию... Эта уверенность в реализации любого проекта и яркое видение идеи сразу привлекали к нему как к профессионалу и основательному надёжному человеку.

Но всё же я и помыслить не могла, что мы когда-нибудь «замахнёмся» на анимацию. А начиналось всё так: Сергей поведал о поручении Казанской студии кинохроники сделать национальный мультипликационный фильм, который по каким-то причинам «завис» и не двигался с места. «А мы с тобой сделаем, спасём, можно сказать, студию от санкций»,— шутливо уговаривал он. И не просто уговорил, а «разбудил» весь Зеленодольск, который называют городом тысячи спящих художников. Они проснулись и вдохновились (главным в художественной группе стал Валентин Кель). Я написала сценарий. Мою дочь Маргариту, окончившую в Москве анимационный колледж, «назначили» монтажёром. Дипломированным художником-мультипликатором среди нас была Светлана Манасевич (некогда моя соседка по комнате во вгиковской общаге). При минимуме средств нашей новоиспечённой команде предстояло сделать нестандартный получасовой мультипликационный фильм. Задача не из лёгких. Производственным штабом стала моя квартира. В ней рождались идеи, составлялись планы, раскладывались схемы, обсуждались образы главных героев. Были посиделки и чаепития. А ещё в ней жили я, художник-постановщик Светлана Манасевич и две её громадные собаки, которые требовали есть, пить, играть-гулять и что‑нибудь погрызть...

Процесс рождения мультфильма сопровождался различными бытовыми и творческими недоразумениями и приключениями. Однажды я напекла для всей съёмочной группы целую гору кыстыбыев — блинов с картошкой. Но пока мы занимались обсуждением, собаки всё съели! Моему огорчению и возмущению не было предела. Но Сергей спокойно сказал: «Мы знаем, что было очень вкусно. И это хороший результат». Довольные взгляды изрядно потолстевших собак подтвердили его слова. И всем стало смешно.

Но были проблемы и посерьёзнее. Например, за нереально короткое время переучить художников рисовать по слоям. Или вывести одного из членов команды из депрессии. Но Литовец приезжал и всё разруливал: проблемы финансирования и производства, а попутно и человеческие проблемы. Он, как продюсер и режиссёр, очень чётко и грамотно наладил весь процесс. Переправка аниматорам эскизов, деталей, рисунков шла каждый день согласно графику — выстроенная им система работала безотказно. Сергей вообще обладал умением не растрачиваться на то, что не касалось непосредственно работы, и действовал на нас, излишне эмоциональных, умиротворяюще, вселял веру в собственные силы.

Сергей и вся его семья жили творческими проектами. Его жена Татьяна, постоянная участница звукового решения фильмов, сочиняла, аранжировала и исполняла музыку («Диалоги в электричке», «Паромщик», «В сломанный микроскоп мы увидим Казань» и другие). Свою новорождённую дочь он снимал в «Паромщике», а сыну-подростку доверял делать черновой монтаж фильмов. У Литовца всегда было много планов и задумок, в которые он вовлекал тех, кто был с ним творчески созвучен».

«Камыр-Батыр» («Богатырь из теста») — анимационный фильм по одноимённой татарской народной сказке, снимался полтора года. Он был представлен на Международном фестивале мусульманского кино, где его высоко оценили критики.

Во время съёмок фильма «Орлы».

Вперёд и только вперёд!

«В профессии Сергей был педант. Он не уходил со съёмок, с монтажа до тех пор, пока не был полностью удовлетворён результатом. Порой он до такой степени выстраивал кадр, как на съёмках, так и на монтаже, что были случаи, когда я засыпал. Я непременно должен был участвовать в каждом процессе производства фильма или телевизионной программы. Именно это стало хорошей школой в освоении новой тогда для меня профессии. «Художники» — так он в шутку называл нас, когда мы вместе придумывали какой-нибудь красивый кадр или сюжет. Так было и на съёмках документального фильма «В сломанный микроскоп мы увидим Казань», когда мы поджигали проигрыватель с пластинкой, чтобы сымитировать пожар, или заставляли актёра, который панически боялся воды, плыть на лодке во льдах. Сергей часто повторял: «Я не режиссёр. Я оператор». Ему всегда не хватало именно режиссёра, который смог бы поставить ему такую задачу, с которой ему интересно было бы справиться. Творчество объединяет и сближает. Сергей был моим учителем, моим наставником, проводником в мир кино и другом»,— рассказывает Павел Соколовский. И, будучи уже вполне состоявшимся кинематографистом, признаётся: «Когда в моей жизни или творчестве возникает непредвиденная пауза, я вспоминаю слова Сергея: «Ты кинематографист? Художник? Давай, вперёд! И всё получается…

Сергей очень хотел снимать игровое кино. И когда ему выпала такая возможность, он со всей своей страстью к операторскому искусству включился в работу. Игровой фильм «Инзеень-малина» — яркое тому подтверждение. В нём нет ни одного случайного кадра»,— вспоминает Соколовский.

Потом были «Орлы» и другие фильмы, но «Инзеень-малина» стал для Сергея как для оператора пробой пера в работе над художественными картинами, а для Соколовского — началом пути в кинематограф. Так сложился тандем учитель-ученик.

Фильм «Инзеень-малина» оказался стартовой площадкой в мир кино и для выпускника Казанского театрального училища Александра Крайнова, который сыграл в фильме антипода главного героя. Роль второго плана для начинающего актёра — непростая и в психологическом, и в техническом планах, но доброжелательная атмосфера на съёмочной площадке помогла ему справиться с поставленной задачей. Александр рассказывает: «Меня случайно увидел и пригласил режиссёр картины Владимир Сивков, приехавший из Москвы. Работалось замечательно. Но был сложный момент, когда пришлось в кадре полностью раздеваться… И если бы не деликатность Сергея Литовца, возможно, я не смог бы преодолеть чувство неловкости. Оператор и режиссёр научили меня держать крупный план, естественно вести себя перед камерой. Ещё один урок того, как работать над ролью, я получил, слушая «свияжские истории». «Пациент психиатрической больницы стоит у окна. За стеклом река, сливающаяся с горизонтом. Больной смотрит заинтересованно, напряжённо и тихо, но с беспокойством в голосе бормочет что-то вроде: «Вот они собрались… октябрята… их много, они идут, идут, идут… И пионерка с ними». И случайный свидетель этого монолога, абсолютно уверенный, что за окном нет и не может быть никого и ничего, кроме воды и горизонта, подходит и начинает вглядываться — а вдруг? То, во что человек верит, становится для него абсолютной реальностью, которая затягивает и других»,— поражался этому факту Сергей.

Он вообще не уставал удивляться. И удивлять. В короткометражном фильме «Пушечка» (режиссёрская работа Литовца), в котором он снял моего однокурсника по театральному училищу Артёма Куртымова, рассказано о подвиге девятнадцатилетнего солдата Великой Отечественной войны просто и даже буднично: пыльные сапоги, пропотевшая гимнастёрка героя, смеющиеся лица наступающих врагов и снаряды, разрывающие вражеские танки… А что ещё можно ожидать от картины о войне? Но это та реальность, в которой видишь себя, и это твои плечи ощущают шершавость гимнастёрки, твои глаза слезятся от дыма выстрелов, и это место твоей гибели распахано рачительными хозяевами и засажено свёклой. Во всех режиссёрских и операторских работах Литовца есть грусть и нечто такое, что заставляет хотя бы в мыслях возвращаться к ним снова и снова.

На протяжении всех последующих лет мы с Сергеем созванивались, встречались в Москве у него дома. Очень жаль, что проекты, о которых он говорил, по ряду причин не состоялись. Трудно представить, что на съёмочной площадке нам уже не встретиться». 

Невероятная «лёгкость» кинобытия

Большинству людей кинематографическая жизнь представляется так, как это преподносят в гламурных журналах и в не менее гламурных телепередачах: фестивали, тусовки, награды, романы… Этакая невероятная лёгкость бытия. В действительности всё проще и жёстче. Сергей Литовец, чьи фильмы участвовали в международных и российских кинофестивалях, был там не частым гостем. Он предпочитал работу над новыми проектами, которая требовала много сил, энергии и занимала практически всё его время.

Михаил Михайлов, долгое время руководивший Казанской студией кинохроники, вспоминает, что Сергей мог трудиться круглосуточно, вернувшись из поездок, сдавал привезённый материал и отправлялся на очередные съёмки. Так же истово относился и к монтажу. Не раз и не два Литовец вывозил на своём энтузиазме, казалось бы, безнадёжные проекты. Так было с Альманахом, который заменил устаревший формат чёрно-белых киножурналов на всех шестнадцати документальных студиях страны.

«Наша студия одной из первых смогла организовать и запустить процесс производства Альманаха. Для этого важного дела даже пригласили съёмочную группу из Санкт-Петербурга. Однако она не оправдала возложенных на неё надежд и была отстранена от работы, тем не менее успев потратить значительную часть выделенных на проект средств. Мы обратились к Сергею Литовцу, который, находясь в Москве, не порывал связи с республикой. И он без проволочек, без претензий, без дополнительных условий принял наше предложение и взял на себя две роли — режиссёра и оператора. Он поделился своим видением Альманаха, разработал и утвердил в редакции сценарный план и выехал на съёмки по районам Татарстана и республик, которые обслуживала Казанская киностудия. Материал, который Сергей привозил из командировок, вызывал восхищение у видавших виды кинематографистов. Во-первых, он был смонтирован по ходу съёмок и требовал совсем небольшой коррекции. Во-вторых, в нём была реальная, не постановочная жизнь: непридуманные истории, открытые герои, чьи яркие характеры, мысли, эмоции, запечатлённые на плёнке, завораживали зрителя. Всё это требует высокого профессионального мастерства и таланта. И ещё — искреннего интереса и уважения к людям, которых снимаешь. В общем, студия сдала Альманах в Министерство культуры России в установленный срок и получила за него высокую оценку. У меня появилась идея договориться о трансляции Альманаха на телеканале Россия I. И когда я показал проект первому заместителю редактора канала, тот воскликнул: «Невероятно! Какой современный стиль съёмки!» Признаюсь, мне было приятно это услышать, а Сергей, узнав об этом, сказал: «Я не знаю никакого современного или несовременного стиля. Снимаю то, что вижу и как вижу».

Эта история с Альманахом сыграла свою положительную роль — в дальнейшем Казанской киностудии доверили съёмки художественного фильма»,— рассказывает Михаил Михайлов.

«Я не был здесь чужим»

Остров-град Свияжск — особая тема в творчестве Сергея. Чем он был для него: островом фаты-морганы на российский лад? моделью нашего государства времён застоя? мистической реальностью, описываемой Стругацкими? Попытаюсь своими словами передать то, что рассказывал мне Сергей.

«Моя встреча с островом-градом Свияжск произошла в 1988 году. В то время я учился на четвёртом курсе ВГИКа на кинооператора и искал тему и место съёмок для документального фильма. И судьба счастливо свела меня с известным ныне режиссёром Мариной Разбежкиной, которая в те годы работала на Казанской студии кинохроники. Она предложила место и написала литературный сценарий для будущего фильма. На острове, который впоследствии стал местом моих творческих (и не только) исканий, я провёл всё лето: дышал его воздухом, ловил его шорохи и звуки и снимал, снимал, снимал… Уже понимая, что всё это не случайно и курсовая студенческая работа — лишь прозорливость судьбы, позволившая мне оказаться в нужное время в нужном месте. Хотя о каком времени можно говорить, если речь идёт о Свияжске?

В конце 1980-х остров Свияжск с его немногочисленными жителями, где все на виду, но не нараспашку, где жизнь размеренна и нетороплива, но с ощутимым напряжением внутри, воспринимался как застывший мир. Сумрачности и притягательной таинственности в атмосферу Свияжска добавляла лечебница для душевнобольных, занимавшая территорию одного из православных храмов и ставшая чуть ли не символом острова. И этот мир пугал, манил красотами, дразнил, цеплял, притягивал, но не подпускал к себе близко. Возможно, стремление найти ответы на мучившие меня вопросы, а возможно, желание понять и быть понятым людьми, живущими в другой реальности, спровоцировали меня вернуться и… устроиться в психоневрологическую больницу санитаром первого мужского отделения.

Всё время, что я жил и работал в Свияжске, а это примерно до 1992 года, я знакомился с местными жителями, общался с пациентами лечебницы и не выпускал из рук фотоаппарата. Снимал без чётко определённой цели — для себя. Спустя годы, перебирая архив, заметил, что в нём мало фотографий с пейзажами природы или архитектуры острова, хотя и то, и другое достойны восхищения. Практически со всех чёрно-белых снимков смотрят люди. И смотрят не в пространство, не в объектив, а на того, кто в этот момент нажимает кнопку фотоаппарата, то есть на меня. И взгляд их чуть менее равнодушен, чуть-чуть теплей, чем обычный взгляд местных на чужаков. Я, конечно, далёк от мысли, что стал для них своим, но уверен — и чужим уже не был. Это очень важно, потому что Свияжск, где я жил и работал, который принял меня и сделал меня другим, тот старый Свияжск не отпускает меня и сегодня…»

В 2017 году у Сергея Литовца в Свияжске в выставочном зале «Водонапорная башня» состоялась персональная фотовыставка «Мой Свияжск».

Без лишних слов

Нас с Сергеем Литовцом сдружила совместная работа. Сначала в кино — я работала редактором Казанской студии кинохроники. Потом в рекламно-издательских фирмах и студиях («А-1 студия», «Главдизайн»), где я выступала то в роли редактора, то автора текстов, а он в качестве бильдредактора и фотохудожника. Не всё было просто. Сергей не любил слова. Мне, как филологу, было обидно. Он упрекал меня в пафосности, а я мучила его разговорами о сверхидее замысла. Но опираться можно только на то, что сопротивляется. Из наших столкновений возникали искры. Из искр рождались новые проекты — фильмы, передачи, книги, фотоальбомы. В числе особенно любимых мною совместных работ картина «Поцелуи Брежнева, растопившие холодную войну». Она задумывалась с некой долей насмешки над манерой Леонида Ильича целовать руководителей других стран, приезжавших в СССР с официальными визитами. Видеоряд был уже готов и смонтирован. А вот в тексте чего-то не хватало. В поисках «того самого, чего не хватает», пришлось поднять гору документов, просмотреть прессу того времени… Найденная информация выстроилась в неожиданную картину. Л. И. Брежнев совсем не каждого удостаивал таким вниманием. Его поцелуи имели скрытый, но легко читаемый подтекст. Это была демонстрация всему миру наших намерений поддерживать те страны, чьи руководители были приняты нашим Генсеком особенно тепло. И, если надо — защищать. Контрапункт идеи, заложенной в тексте, и визуального ряда с применением анимации дал хороший результат. Во всяком случае, когда сравнительно недавно этот фильм демонстрировался в разных районах Татарстана, он вызвал заинтересованность публики. После просмотра спонтанно возникало обсуждение, сыпались вопросы, высказывались мнения. Особенно приятно, что эта тема затрагивала и студенческую молодёжь, которая поняла и приняла задумку авторов. И по-другому взглянула на нашу историю.

Книги — отдельная тема. Под влиянием Литовца я стала уходить от идеологии (школа-то старая!), на примере книг о Болгаре, Свияжске и других достопримечательностях убедилась в востребованности моих лирических зарисовок. А один фотоальбом Сергея вышел совсем без текста. Доказал, что и такое возможно! Очень сожалею, что не сошлись во взглядах на книгу по его воспоминаниям об обитателях свияжской психиатрической больницы. Для меня это история любви и незатухаемой лампады в сердце человека, а для него нечто иное, более мрачное и, возможно, более правдивое. В свет вышла его совместная с Мариной Разбежкиной книга, на мой взгляд, шедевр книжного искусства, и тексты, и шрифт, и оформление… Но это не моя история.

Мы созванивались, виделись, когда Сергей приезжал в Казань. Были мечты снять художественный фильм о татарской национальной борьбе курэш, выпустить энциклопедию с картинками о районах Татарстана, да много чего хотелось ещё сделать… Фёдор Чумаков, которому посчастливилось работать с Литовцом по целому ряду телевизионных, музыкальных и издательских проектов, называл Сергея «генератором идей». «Его нельзя было не заметить в толпе... Авторский почерк его работ узнаваем и неповторим. Каждый его звонок, каждая встреча с ним приносили новые возможности для творчества»,— говорит он.

Не сомневаюсь, что этот заложенный Сергеем Литовцом потенциал будет реализован. Ведь рукописи не горят. Фильмы не устаревают. Слово летит к своему читателю. И если кто-то поделился с тобою мечтой, значит, нужно, чтобы она сбылась.

Редакция благодарит директора кинокомпании «Белый лист» (Казань) Алину Ризванову, представившую для публикации фотографии из личного архива.