"В раю мы будем в мяч играть!"

Журнал "Казань", № 2, 2013

О чём рассказали находки в доме Боратынских

«Запах благородно стареющего дерева, старых бумаг... Стулья ampire в растрескавшейся сафьяновой обивке, широкий подоконник за диваном, где были сложены наши теннисные ракетки, мячи и какие-то старые трапеции. Все летние дни нашего детства жили, спрятанные в этих вещах, живые, нетронутые временем».

Герои автобиографического романа Ольги Ильиной-Боратынской «Канун Восьмого дня», вернувшись в загородный дом после долгой зимы, нашли своё прошлое, хранившееся в самых обыденных предметах. При реставрации городского дома семьи Боратынских было обнаружено немало таких предметов, в том числе трогательный в своей одинокости, почерневший от времени теннисный мячик.

«Сирень в Бездонном была в полном цвету, и утренний кофе на террасе подавали как‑то особенно красиво и вкусно… после завтрака мы играли в теннис, в который я ни разу не выиграла ни одной игры»,- признаётся героиня романа, описывающего события накануне революций 1917 года. Именно на это время приходится пик популярности в России новой модной игры - лаун-тенниса.

Средь аляповатых дач,
Где шатается шарманка,
Сам собой летает мяч,
Как волшебная приманка.

Слишком дряхлы струны лир:
Золотой ракеты струны
Укрепил и бросил в мир
Англичанин вечно-юный

*****

Осип Мандельштам. 1913

Предыстория лаун-тенниса кроется в глубине то ли XI-го, то ли XIV-го столетий, и достоверно неизвестно, кто же его изобрёл, но современная версия связана с именем британца, майора Уолтера Уингфилда, получившего патент на игру в 1874 году. С этого момента началось победоносное шествие лаун-тенниса.

Одними из первых теннисистов в России, по-видимому, стали сыновья императора Александра III. В дневнике великого князя Сергея Александровича 31 мая 1875 года упоминается, что он с братьями играл в «теннис на траве».

О, благородная и светлая игра!
Когда придёт весны желанная пора
И вновь покроются сады и парки тенью,
Как хорошо тогда предаться увлеченью
Игрой стремительной на court'е золотом!
Владимир Палей, внук Александра II.

1915

Русская литература среагировала на появление новой спортивной игры незамедлительно, в неё играют персонажи Льва Толстого в «Анне Карениной», Алексея Толстого в «Хождении по мукам», россыпь упоминаний встречается в поэтических произведениях серебряного века. Владимир Набоков, страстно увлекавшийся теннисом, писал в «Университетской поэме»:

«…Подбросить мяч, назад согнуться,
молниеносно развернуться,
и струнной плоскостью сплеча
скользнуть по темени мяча,
и, ринувшись, ответ свистящий
уничтожительно прервать,-
на свете нет забавы слаще...
В раю мы будем в мяч играть…»

Лаун-теннис стал модной новинкой и в Казани, знаком принадлежности к актуальным веяниям эпохи.

«Фёдор Фёдорович был знаменит… своей незыблемой приверженностью к древнерусским обычаям… Когда Фёдор Фёдорович чего-нибудь хотел, то требовал себе моментального повиновения. Когда же он встречал незаметное, но твёрдое сопротивление домашних, он усаживался в свои белые сани с полостью из полярного медведя, и белая тройка уносила его в другое имение… В одно из таких отсутствий, им (домашним.- Е. С.) удалось провести в имении электричество, построить теннисную площадку…»

После 1917 года теннис был на долгие годы дискредитирован, как «буржуйский» вид спорта, неразрывно связанный с дореволюционным укладом жизни. Предчувствия грядущих трагических событий томили и героиню «Кануна Восьмого дня»: «В вечер перед нашим отъездом, мы играли в теннис... Ротмистр Костин подавал сильные, кручёные мячи, но я вся ушла в созерцание какой-то тёмной ночи в будущем со злобно завывающим ветром, когда я буду уже пожилой, лет эдак тридцати пяти, и мне уже ничего не останется. Тогда я вспомню эти июльские дни, и они будут мне светить, как светят сейчас».

Спустя сто лет об этом драгоценном свете прошлого нашей страны напомнил почерневший от времени и земли теннисный мячик, найденный при реставрации старинной усадьбы Боратынских.