Вольф Мессинг: "Чудес на свете, как вы знаете, не бывает" Великий телепат ХХ века в Казани

Во все времена существовали мистификаторы, предсказатели, волшебники — знаковые люди эпохи, в которой жили и творили. А если энергетическая ёмкость такой личности оказывалась бездонной, то человек превращался в легенду. Таков Вольф Мессинг — загадка двадцатого века.

С его слов, он ещё в юношеские годы встречался с Эйнштейном и Фрейдом, проводил с ними совместные телепатические сеансы. Перебравшись в 1939 году из Польши в СССР, он и здесь обратил на себя пристальное внимание, его даже называли личным телепатом Сталина. Множество занимательных историй, слухов шлейфом тянутся за Мессингом. И хотя уже сорок пять лет его нет на свете — гипнотизёр умер 8 ноября 1974 года,— толки о нём не прекращаются, об этом удивительном человеке чередой снимаются документальные и художественные фильмы. Его выступления помнят миллионы людей из России, республик бывшего Советского Союза.

Как артист эстрады Вольф Мессинг посещал Казань и другие города республики неоднократно — с 1951 по 1973 год. Свои выступления он называл «психологическими опытами». Добавлял при этом: «Никогда в жизни я не говорил неправды. Всё, что я делаю на сцене и в зале, открыто со всех сторон».

То, что он столь долго — до самого своего ухода — оставался на эстраде, для него, можно сказать, большое везение. Общеизвестно, что «по просьбе» Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва Мессингу было запрещено выступать в крупных городах СССР. Существует версия, что это связано с отказом иллюзиониста рассказать на всю страну, как к нему во сне явился Ленин и просил вынести тело Сталина из мавзолея. О таком же видении впоследствии сообщила делегат XXII съезда КПСС Дора Лазуркина. Выступая в предпоследний день съезда, она объявила коммунистам: «Вчера я советовалась с Ильичом, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принёс партии». Похоже, её устами был преподнесён сон предсказателя.

И всё-таки Вольф Мессинг гастролировал много и успешно: когда есть спрос, его невозможно остановить никакими запретами. Летом 1962 года он выступал в передвижном цирке, который располагался в берёзовой роще в Зеленодольске.

Казанского краеведа Георгия Мюллера, который на то представление отправился с дедом, удивила некоторая бесцеремонность гипнотизёра. Во время психологического опыта двоих он пристыдил. Мужчине сказал: «Ты негодяй и подлец! Что ты сейчас подумал? Тебе должно быть стыдно, уйди с моих глаз и больше не показывайся». Мужчина покраснел, быстро встал и ушёл на своё место. Женщине тоже досталось. «У вас грязный язык и мерзкие мысли»,— безапелляционно выкрикнул Мессинг. Та схватилась за голову и выбежала из зала. Удивительно, как советский артист мог себе позволить такие реплики.

— Во время представления были, можно сказать, стандартные «фокусы»: поиск спрятанных предметов и угадывание мыслей,— вспоминает казанский краевед.— Один мужчина засунул ключ от квартиры в носок, иллюзионист попросил его задрать штанину — и нашёл «пропажу». Когда он отгадывал мысли, это казалось настоящим чудом. Вольф Мессинг рассказывал и занимательные истории из своей жизни. Например, поведал, как в 1951 году приехал с гастролями в Казань и первым делом пошёл в парикмахерскую постричься. Сел в кресло, к нему подошла пожилая парикмахерша и стала во время стрижки грубо вертеть вправо и влево его голову. Вначале Мессинг терпел, а потом высказал претензию: «Ну, нельзя же так с человеком обращаться». Парикмахерша ответила: «Я разве грубо обхожусь с вами?» — «Нет, вы обо мне плохо думаете». «Откуда вы знаете, что у меня в мыслях?» — спросила женщина. На что Мессинг ответил: «А вот что — старый обормот, пришёл стричься, башка вся в буграх, того и гляди порежу». Когда он это сказал, женщина бросила бритву и завопила: «Уберите его от меня, я не буду его стричь!» Зрителей этот рассказ изрядно развеселил.

Во время того приезда в Казань произошёл ещё один примечательный эпизод, описанный в книге Татьяны Лунгиной «Вольф Мессинг — человек-загадка». В основу книги лёг только личный опыт общения за более чем тридцать лет дружбы автора с Вольфом Григорьевичем вплоть до его смерти. Принцип, которому она попыталась строго следовать в работе над книгой,— предельное соблюдение достоверности записанных воспоминаний Мессинга. «Вот случай, когда я помог уже прямо в суде, хотя никто и не знал об этом. Даже секретарша, к которой я обратился с необычной просьбой, думаю, не догадывалась ни о чём…» И Вольф Григорьевич рассказал историю одного ­судебного процесса, которую, мне кажется, лучше передать в моём пересказе. В самом начале пятидесятых годов город Казань на Волге полгода был полон слухами о таинственном убийстве девушки, сброшенной глухой ночью с моста. Вот классический пример преступления без следа. Девушка была хрупкого телосложения, и не стоило большого труда поднять её на руки и в мгновение ока швырнуть за перила моста. В конце концов, без видимых оснований много месяцев спустя был арестован её бывший кавалер, хотя много свидетелей показали на суде, что последние два года они не встречались. Но нашлись и такие, кто ещё в пору их отношений много раз видели его на мосту с погибшей девушкой. На этом и построили всё обвинение, а парень был сломан, возможно, от горя — смерти когда-то любимого человека, возможно, следствие грубо подавляло его психически, и он ничего вразумительного в своё оправдание не говорил, лишь повторял одну фразу: «Это не я…» В дни процесса, длившегося более недели, со своими выступлениями находился в Казани Мессинг. Как водится, все городские новости и события разносятся вездесущими и всезнающими старушками, так и о спорном суде над молодым убийцей Мессинг узнал от горничной местной гостиницы, завсегдатая открытых судебных процессов с «изюмин­кой». На одно из заседаний суда Мессинг, по его словам, пошёл просто так, из чистого любопытства. И уже до перерыва утреннего заседания он понял, что обвиняемый действительно в смерти своей бывшей подруги не виновен. В то же время Мессинг перехватил чьи-то нервные импульсы-воспоминания, связанные с последним мигом перед тем, как девушку бросили в воду. Мессинг возвращался в гостиницу пешком: во время прогулки он умел сосредоточиться и уйти в себя, всё тщательно обдумать, попытаться ухватить кончик загадки. Размышлял он примерно так: известно, что подавляющее число убийц рано или поздно тянет на место совершённого преступления. Юридическая практика знает тому тысячи примеров. Но в данном случае места как такового не существует — Мессинг был способен погружаться в такие психологические дебри! Он объяснил мне это так: «Важно для убийцы не место у перил, откуда он швырнул жертву в воду, а то место, где она погибла, то есть место на воде. Но это место неопределённо. Так что, возможно, преступник не придёт «взглянуть» на место гибели его жертвы». И Мессинг решил, что он «перехватил» мысли подлинного убийцы, находившегося в зале судебного заседания — месте, где прокручивались снова и снова «кадры» его деяния. Теперь задача заключалась в том, чтобы на завтрашнем заседании попытаться визуально определить «автора». А в том, что он будет появляться на всех заседаниях, Мессинг не сомневался. На другой день Вольф Григорьевич отправился в казанский суд загодя, чтобы войти в зал в числе первых и поодиночке исподволь рассмотреть всех входящих. Увы, зрительно никакого открытия сделать не удалось, ибо психологически никто ещё не входил в полосу мысленных воспоминаний. Но когда начался очередной допрос подсудимого, Мессинг вновь «услышал» вчерашний «голос» — ещё более нервный и лихорадочный. Теперь нужно «запеленговать» источник… Минут десять просидел Мессинг с закрытыми глазами, почти погрузившись в состояние транса. А потом посмотрел влево от себя на крайнее место у прохода пятого ряда. Там сидел мужчина лет 24–27-ми со скрученным в трубочку журналом «Огонёк» в руке. Сомнений у Мессинга больше не было: это и был тот, от кого исходили нервные импульсы. И Вольф Григорьевич начал посылать ему сигналы‑приказания: «Встать, скажи, что ты убийца!» В ответ молодой мужчина стал еле заметно ёрзать на стуле, доставал пачку сигарет и снова прятал её, принимался с деланным интересом рассматривать картинки в журнале и тут же вновь скручивал его в трубочку. Но на большее, видимо, не решался. Однако Мессингу было достаточно того, что объект определён точно, что это человек крайне нервный, и расшатать его можно. Но как? Мессинг решил, что тут нужен какой-то толчок ­извне, соответствующий психологическому состоянию убийцы. Объявили первый перерыв. Мужчина, расправив журнал, положил его на сидение в знак того, что место занято. А Вольф Григорьевич постучался в канцелярию суда и попросил у секретарши лист белой бумаги и красный карандаш, выдав себя за нового завхоза административного здания. И что‑де ему нужно прикрепить надпись на двери тупиковой комнаты для курения, так как посетители путают её с выходом. И тут же в комнате секретарши вывел на листе бумаги крупными буквами: «Выхода нет…» Как видите, к табличке, схожей с теми, что висят во всех учреждениях, он добавил намекающее многоточие. Когда заседание суда возобновилось, Мессинг прекратил вникать в речи участников процесса, а стал беспрерывно «бомбардировать» своего «подопечного» мысленным приказанием: «Встать, скажи, что ты убийца». Когда подошёл второй перерыв, Мессинг не торопился к выходу, а дождался, пока остался в зале один, подошёл к стулу молодого человека и подложил под оставленный им журнал свою записку-намёк… А уж потом спокойно отправился покурить свой «Казбек». В зал он больше не вернулся, чтобы не видеть тягостного зрелища, но остался у приоткрытой двери: убедиться, что схема сработала. Долго ждать не пришлось, зал потряс душераздирающий крик: «Это я, я убил её!!!» Дальнейшие события его не интересо­вали, удовлетворённый тем, что с его помощью справедливость восторжествует, Мессинг вышел на улицу…»

В середине 60-х минувшего века Вольф Мессинг снова посетил Казань. На одном из выступлений, которое состоялось в Доме культуры имени 10-летия ТАССР, в психологическом опыте попытался принять участие Лев Липовецкий. Вот его впечатления тех далёких дней: «Зрителей, конечно, интересовало, как гипнотизёр находит различные предметы — расчёс­ку, ручку, ключ, кошелёк. Он ответил на этот вопрос: «Конечно, вы можете попытаться это повторить, сейчас я объясню, как это делаю. Когда меня держит за запястье зритель и ведёт по залу, я улавливаю тонкие мышечные реакции. В тот момент, когда нужно повернуть к месту, на котором сидит человек со спрятанным предметом, рука ведущего меня человека начинает «дёргаться», и я это ощущаю, а вы, если он будет держать вас за руку, ничего не почувствуете». Ответ, который породил ещё больше вопросов… В какой-то момент Вольф Григорьевич попросил зрителей: «Поднимите ваши руки над головой и сцепите пальцы, я сосчитаю до трёх, кто не сможет разъединить руки, выходите на сцену и сядьте на эту скамейку. Мне нужно отобрать несколько человек для следующего опыта». Хотя у меня пальцы и не сцепились, я вышел на сцену вместе со всеми. Однако Мессинг, подходя к каждому, дёргал за руки: действительно ли участники его сеанса не могут их разъединить? У кого-то, в том числе и у меня, они разъединялись, и мы отправились на свои места в зале. Другие же были подвержены его волшебству. «Вода, вода нас заливает, спасайтесь!» — кричал он. И люди вскакивали на скамейку, подбирали под себя ноги… Как это объяснить? Как он мог дать установку девушке, которая хорошо исполняет индийский танец, станцевать его в обратном порядке, начиная с поклона? До сих пор для меня это неразгаданное чудо».

А вот другому казанцу, Борису Руссу, в то время первокурснику физфака Казанского университета, удалось поучаствовать в одном из опытов Мессинга и получить его автограф. Вот как он вспоминает выступление телепата в Танковом училище 22 декабря 1973 года: «В зале были в основном военные, на сцене — стол, за которым сидели выбранные в жюри зрители, контролирующие, как чётко и последовательно выполняет эстрадный артист задания, правильность выполнения заданий, состоящих из определённого действия или ряда действий. Я отдал свой блокнот и ещё несколько вещей человеку, который сидел рядом со мной, и попросил спрятать их у себя. Написал записку и передал её жюри, но потом вдруг сообразил, что забыл указать ряд и место. Торопясь, я написал ещё одну записку и также передал её. Называют мой ряд и место. Я вышел на сцену, ко мне подошёл Вольф Григорьевич и спросил: «Задание хорошо помнишь?» Я ответил: «Да». Тут он обращается к членам жюри со словами: «Во второй записке три зачёркивания». И я вспомнил, что так и было, а ведь в тот момент о зачёркиваниях я и думать забыл! Затем он взял меня за руку и повёл к человеку, у которого были спрятаны мои вещи. В моей записке было написано так: найти спрятанные предметы, открыть в блокноте страницу с буквой «м» и расписаться. Мессинг это блестяще выполнил, дополнительно поставив число, месяц и год, тем самым оставив память об этой встрече на долгие годы».

Конечно, задания Вольфу Григорьевичу давали и намного сложнее, чем то, о котором рассказал Борис Русс. Например, во время выступления в актовом зале Казанского медицинского института он с завязанными глазами по мысленному приказу одного из присутствующих выполнил следующее. Сначала подошёл к окну в огромном зале и нашёл на гладком мраморе подоконника малюсенькую иголку. «С открытыми глазами мне б её ни за что не найти,— пошутил Мессинг,— зрение уже не то...» Затем он поднялся по лестнице в амфитеатр, вывел оттуда на сцену парня в сером костюме, попросил разрешения достать у него из внутреннего кармана пиджака пухлый бумажник, среди множества записок, документов и бумаг, хранившихся в нём, разыскал маленький листок с расписанием лекций и найденной иголкой проколол в слове «биология» второе «о». Текст задания был передан заранее в жюри. Мессинг, естественно, его не видел и не знал, тем не менее, выполнил всё точно и безошибочно. Трудно представить себе, какой затраты нервной энергии, какого огромного напряжения, собранности требует каждое такое задание.

Казанский краевед Георгий Цыпцын также побывал на представлении Мессинга: «Случилось это в конце 1973 года в зрительном зале Маяковки (Дом культуры имени Маяковского). Это заведение культуры в те советские времена относилось к непроизводственным подразделениям родного мне завода «Электроприбор». Лев Ильич Славутин, будучи тогда директором Маяковки, умел заполучить интересных гастролёров, посещавших наш город. Ну, а я, молодой инженер конструкторского бюро из самой любознательной и начитанной части заводских тружеников, конечно, поддался общему желанию полюбопытствовать на удивительные, по слухам, «чудеса» Вольфа Мессинга. Воспитанный идеологией того времени в неверии как в Бога, так и во всё сверхъестественное, с ехидством и скептицизмом уселся в кресло зрительного зала в числе нескольких своих сослуживцев по конструкторскому бюро. «Маг и волшебник» вышел с ассистенткой средних лет и предложил зрителям поучаствовать в его, как он сказал, «психологических опытах». Я рванул с внутренним убеждением доказать ему, что ничего у него со мной не получится. Желающих вместе со мной вышло, наверное, человек сорок-пятьдесят. За кулисами стояло множество стульев, которые мы брали и садились в любом месте на сцене. Когда мы расселись, он велел всем закрыть глаза и стал внушать нам, что наше сознание освобождается от проблем и забот, и мы летим по небу, погружаясь в сладкий сон. Я сидел с закрытыми глазами, думая про себя: «Не дождёшься, не засну». Вдруг я почувствовал лёгкий удар ладошкой по лбу и шёпот ассистентки: «Вставайте, идите на место». Уже из зала я наблюдал, как уменьшается число «артистов». В результате отсева на сцене осталось десять-двенадцать человек. Далее Мессинг разделил их на две или три группы, и они смешно для зрителей выполняли его команды. Порой они с закрытыми глазами поднимались со стульев и с помощью ассистентки перемещались по сцене. Мне запомнилось несколько сценок. Голос Мессинга: «Вы на прицепном вагоне старого трамвая едете на работу. Трамвай разгоняется, его начинает болтать». В этот момент сидящие и стоящие тела «артистов» начинают трястись, покачиваться и подпрыгивать. Притом стоящие как будто держатся за поручни или верхние штанги. Зал покатывается от хохота. Мессинг: «Трамвай приближается к остановке». Движения тел «артистов» плавно прекращаются.

Очень ярко мне запомнилась такая картинка. Гипнотизёр подводит юношу к сидящей девушке: «Вы объясняетесь в любви и делаете предложение своей возлюбленной». И юноша с закрытыми глазами встаёт на колени и очень выразительно просит её руки и сердца. При этом девушка со счастливым лицом и улыбкой протягивает ему руки. Мессинг, подойдя к ним, легко ударяет каждого ладонью по лбу, говоря: «Просыпайтесь, откройте глаза и идите в зал». Открыв глаза, незнакомые молодые люди с удивлением смотрят друг на друга и расходятся, спускаясь в зал по ступенькам с разных сторон сцены. Самой массовой была сценка, когда Мессинг поднял всех «артистов», поставив цепочкой друг за другом. И они без музыки, под хлопки в ладоши танцевали популярный в те годы танец «Летка-енка».

Память сохранила только эти сценки представления Вольфа Мессинга. Я выходил из зала с двояким чувством. Как это мне, не верующему в чудеса, переварить всё увиденное? И я себе внушал: «Да неправда всё это, обман, и эти якобы загипнотизированные — на самом деле артисты, приехавшие с Мессингом». Следующий рабочий день начался с шумного обсуждения увиденного. И сослуживица Вера Забелкина вза­хлёб рассказала, что в числе загипнотизированных был её семнадцатилетний сын, который не помнил ничего из того, что происходило с ним на сцене».

Одно дело — люди из зала, которые участвовали в психологических опытах, и совсем другое те, кто непосредственно был наблюдателем в жюри во время представления. Марк Рубин был избран председателем жюри, которое отбирало записки с интересными заданиями на выступлении Вольфа Мессинга в Доме офицеров.

«Конечно, артист Мессинг был просто непревзойдённый,— считает Рубин.— Он, несомненно, время от времени использовал гипноз, но это не основной метод. Со сцены было видно, как зал ему, не замечая, подыгрывает. Нашлось несколько истерических особ, которые непроизвольно болели вслух во время выполнения задания поиска спрятанного в зале предмета. Смешно было смотреть на дородную даму, которая, чуть не вываливаясь из ложи, громко кричала: «Не там!!! Не там!!!» Могу сказать однозначно: если из зала многие видели необъяснимое чудо, то в качестве председателя жюри мне была видна прежде всего отличная работа артиста. Случались лишние, отсутствовавшие в задании, действия. Скажем, в одном из заданий надо было достать из коробка спичку, Мессинг вынул её и объявил вслух: «Зажигаю условно». Но в задании вовсе не говорилось о том, что её нужно зажечь».

Жительнице Казани Рашиде Болцун удалось вместе со знакомыми пообщаться с иллюзионистом в его гостиничном номере: «Люди, с которыми я пришла, хорошо его знали. Я сидела, слушала их беседу и не могла поверить, что я вижу так близко самого Мессинга! Он живо и с азартом рассказывал разные случаи из своей жизни. Я тогда впервые услышала историю, которая случилась с ним в юности. Он ехал в поезде без билета, и когда к нему подошёл кондуктор, предъявил ему обрывок газеты. Проверяющий как ни в чём не бывало пробил его компостером и отдал «билет». Так Мессинг открыл в себе силу внушения, дар гипнотизёра. Беседуя, он спросил: «Почему эта девушка молчит и ни о чём не спрашивает?» Подошёл ко мне, взял за запястье — я почувствовала покалывание, как от слабого тока — и очень внимательно посмотрел мне в глаза. «Эта девочка великолепный приёмник, у неё очень сильная интуиция. Она на расстоянии чувствует людей».

Близко удалось пообщаться с Мессингом и журналистке Татьяне Стояновой (в то время она работала в газете «Комсомолец Татарии»). Они с фотокор­респондентом Юрием Денисовым пришли в номер гостиницы «Татарстан».

«Нас приветливо встретил невысокий, худощавый пожилой человек с пышной седой шевелюрой,— вспоминает она.— Он был просто, по-домашнему одет, на нас смотрели усталые и добрые глаза. Пока Юрий делал несколько снимков, спросила Вольфа Григорьевича, как прошли его выступления в Казани. Ответил, что ему всегда работается легко, если он ощущает доброжелательность зрителей, их доверие и искренность. Поведав ему историю о ясновидении одного из жрецов буддийского храма, о котором вычитала в книге американского врача Райта, поинтересовалась, возможно ли такое в жизни? Он дословно ответил так:

— Разумеется, в столь таинственных историях часто много вымысла и фантазии. Но в принципе речь идёт о сверхобострённой интуиции, которой в той или иной степени владеем все мы. Наверное, каждая мать может вспомнить, как она внезапно просыпалась в полной тишине, «шестым чувством» ощущая, что сейчас заплачет ребёнок... Могу рассказать случай из своего детства. Я сказал отцу, что через три дня умрёт наша корова. Отец больно побил меня за такое «предсказание», но ровно на четвёртый день оно сбылось... Конечно, это вовсе не значит, что кто-то может безошибочно предсказывать будущее — чудес на свете, как вы знаете, не бывает. Хотя я часто получаю и такие письма: «Ответьте мне, пожалуйста, на какой номер и серию лотерейного билета я могу выиграть автомобиль «Москвич»?» Я в таких случаях отвечаю: «Миленький мой, если б я это знал...» Я стараюсь помочь людям. Об одном случае мне хочется рассказать. Во время выступления во Львове я получил записку: «Дорогой Вольф Мессинг! Во время войны матери пришло известие о моей смерти. Оно так подействовало на неё, что она не хотела больше жить. Но вы сказали ей, что произошла ошибка, я жив, только тяжело ранен и лежу в госпитале. Когда я вернулся домой, мать взяла с меня слово, что я обязательно найду вас и передам её безграничную благодарность». Я прочитал записку вслух и попросил этого человека встать. В середине зала поднялся высокий мужчина с сильно изуродованным лицом. Я сказал, что счастлив видеть его живым…»

И хотя Мессинг утверждал, что чудес не бывает, и учёные пытались объяснить фантастические психологические опыты гипнотизёра материалистическими законами природы и строгой научной логикой, всё‑таки многое, что исходило от этого человека, несёт в себе ореол таинственности. И, может быть, кому-то хотелось бы его разрушить. А надо ли? А возможно ли это вообще?