Взаимопритяжение

Первая проба моего пера в журнале «Казань» состоялась ещё в прошлом веке: предложили для номера, посвящённого 60-летию Союза композиторов Татарстана, написать о людях, чью музыку довелось играть. Через некоторое время позвонил Юрий Анатольевич, чтобы обсудить свои редакторские предложения по поводу моего текста. Что-то я принял с благодарностью, против чего-то осмелился возражать. Итогом нашего разговора стала фраза Юрия Анатольевича, которая навсегда повысила мою ответственность за то, что я говорю или пишу. Он произнёс: «Удивительно, как трепетно Вы относитесь к Слову!», и эта фраза обрекла меня на постоянное ей соответствие. В тот раз я впервые появился в редакции журнала, которая ещё располагалась на улице Чистопольской, и получил за свой труд три заветных экземпляра тиража.
Спустя семь лет в номере, посвящённом Году литературы и искусства в Республике Татарстан, появился замечательный материал Айсылу Мирхановой о моём фестивале «Ты, Моцарт, Бог!» И это был самый большой перерыв в наших взаимоотношениях с журналом. Следующее ожидание внимания со стороны Балашова длилось уже всего три года, и окупилось сторицей: большая, богато иллюстрированная статья обо мне, любимом, в февральском номере за 2009 год предварялась моим же портретом на обложке!
Далее события развивались куда стремительней! 2011 год — статья нашего блестящего музыковеда Георгия Кантора о фильме «Вдохновлённый Тукаем», 2012-й — рассказ Мирхановой о третьем «Абязов-фе­с­ти­вале» с обновлённой концепцией, 2013-й — в год 20-летия журнала вышел ремейк статьи, написанной Айсылу к моему 50-летию. Казалось бы, круг замкнулся, и возникла опасность потери интереса к моей персоне со стороны главного редактора. Ан нет!
В 2018 году я стал, по меткому определению Юрия Анатольевича, «дважды лауреатом» обложки журнала «Казань». Оказывается, даже единожды попасть на самую заветную страницу издания очень трудно, а мне удалось это во второй раз! Это заявление было сделано в Доме Аксёнова на презентации ноябрьского номера журнала с моим личиком на «фасаде» и с запоминающимся интервью Екатерины Калининой. Забегая вперёд, замечу, что теперь я уже трижды обладатель этого престижного статуса: в 2021 году «половина меня» вновь попала на обложку в компании с ещё несколькими достойными персонами. И, наконец, 2019 год отметился красочным обзором Айсылу Мирхановой шестого «Абязов-фестиваля», посвящённого взаимопроникновению классики и рока. 
Завершая рассказ о своих взаимоотношениях с журналом «Казань» эпохи Балашова, хочу высказать Юрию Анатольевичу своё восхищение его талантом, его способностью, начав дело с нуля, довести его до состояния высокой общественной значимости. А ещё я безмерно рад и горжусь тем, что Юрий Анатольевич согласился редактировать книгу «Соло для дирижёра с оркестром», написанную нашим замечательным музыковедом Гузель Сайфуллиной. С таким творческим тандемом книга изначально была обречена на успех.
С Альбиной Абсалямовой, новым главным редактором, до её прихода в «Казань» мы уже плодотворно сотрудничали на страницах журнала «Идель», который она ранее возглавляла. С её приходом в журнале «Казань» многое стало меняться: внешний вид и концепция внутреннего содержания, тематика пуб­ликаций и список авторов, образ, воспринимаемый обществом, и способы продвижения. Неизменным остаётся одно главное качество, заложенное основателем издания: интеллигентность.
Изменились и мои взаимоотношения с журналом. Если раньше обо мне писали, то теперь Альбина решила вспомнить ильфо-петровское «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Так появился цикл очерков «Эскизы мемуаров», в котором я от первого лица рассказываю обо всём, что связано с моей жизнью и деятельностью оркестра La Primavera. Вот уже два года в каждом номере «Казани» появляется небольшая часть саги, которую можно было бы назвать «И это всё про нас!» При этом все свои опусы мне приходится создавать в рамках тематики данного конкретного номера. Выбирая название для цикла, я, конечно, держал в голове, что когда-нибудь, возможно, вся эта писанина перерастёт в мемуары и будет издана отдельной книгой. Сейчас живу этой надеждой.
Ещё затейница Абсалямова придумала проводить презентации почти каждого номера журнала, и мне, как постоянному автору, приходится (не без удовольствия!) принимать во всём этом участие. Поскольку презентаций прошло уже довольно много, то чего только мне не пришлось на них проделывать! На скрипке играл и классику (с Леной Лось), и Чардаш Монти (с Димой Бикчентаевым); романсы пел и под свой гитарный аккомпанемент, и в сопровождении гитары всё того же народного барда России и США; экспресс-оркестр авторов прямо на сцене создавал, более того, играл в нём на скрипке в неприсущей мне джазовой манере; стихи читал, на каверзные вопросы ведущих отвечал, шарманку крутил и так далее, и так далее, и так далее… Даже бардом заделался, исполняя под гитару свои стихи на мотив всеми любимой песни «Постой, паровоз». 
Первый раз это было как откровение, как отклик души на тиранию главного редактора, требующего всё новые тексты, создание которых, конечно, отнимало меня на время у любимой Музыки. Так возникла «Ария начинающего графомана»:

Постой, паровоз, не стучите колёса.
Кондуктор, нажми на тормоза!
Мне некогда ехать, похерены гастроли —
Журнал «Казань» статью мне заказал.
Напрягся, но сделал, отправил маляву,
Вздохнул и от счастья сам не свой.
Но вдруг опять редактор с последним приветом
Звонит, нарушая мой покой:
«Давайте, пишите, скорее нам шлите.
Мы ждём Ваши важные статьи».
Теперь уж я, в натуре, — их автор постоянный.
Я — новый графоман, как ни крути.
Не жди меня, мама, хорошего сына,
Нет времени заехать в отчий дом,
Забросил оркестр, на скрипке не играю —
Пишу статьи об этом и о том. 
Гордилась ты, мама, талантливым сыном,
Но я не такой, как был вчера,
Меня засосала опасная трясина,
И жизнь моя на кончике пера.
Постой, паровоз, не стучите колёса.
Пора заглянуть судьбе в глаза.
Пока ещё не поздно спасти свою карьеру,
Редактор, нажми на тормоза!

Песенка имела успех, которым нужно было срочно воспользоваться. Взял «вдругорядь — ужнарочно» ту же мелодию и написал на неё «Арию заёмщика поневоле или Страсти по кредиту»:

Постой, паровоз, не стучите колёса.
Кондуктор, нажми на тормоза!
В Саров нужно ехать, а паспорта нету —
Посеял на вокзале, вот шиза!
Сходил в отделенье, оформил заяву 
И новую ксиву заимел.
Но радость напрасна: всего через месяц 
От банков «письма счастья» поимел.
«Не будьте редиской, верните кредиты» —
Взывают в них к совести моей.
Забросил работу, пошёл разбираться,
Не брал я кредитов, хоть убей! 
Не жди меня, мама, хорошего сына,
Твой сын не такой, как был вчера.
Коллекторы и банки, полиция и клерки,
И жизнь моя вечная борьба!
Какой-то бродяга мой паспорт заныкал 
И фото на фото заменил.
На эту туфту фраер в нескольких банках
Большие кредиты получил.
Хвала полицейским, поймали скотину,
И суд его скоро заклеймил,
Но радость напрасна, коллекторы и банки
Достали так, что свет мне стал не мил.
Постой, паровоз, не стучите колёса.
Пора заглянуть судьбе в глаза.
Я чист перед банком, я чист перед Богом!
Коллектор, нажми на тормоза!

И я не просто исполнил эту нетленку, но и присвоил себе авторские права на мелодию «Постой, паровоз», заявив, что и ныне, и присно, и во веки веков только я имею право на её использование для создания душещипательных песен, рассказывающих про житие моё. Журнал поддержал эту аферу и выдал соответствующий сертификат.
Раз уж решил взять публику измором, и в третий раз обратился к бессмертной мелодии. Правда, чтобы хоть немного оправдаться в глазах слушателей, предвосхитил выступление небольшим вводным словом: «Как-то по советскому телевидению я посмотрел интересный документальный фильм о мужичонке, который неплохо зарабатывал на жизнь, создавая гимны по заказам различных предприятий и организаций. Вся фишка заключалась в том, что музыка всегда оставалась одной и той же (даже тональность не менялась), а в стихах чередовались лишь названия заказчиков. У меня всё иначе. Хоть музыка всегда одна (на прошлой презентации на это я получил специальный сертификат), но стихи каждый раз разные». На этот раз на суд зрителей были представлены «Речитатив и Ария из Страстей по Собаке»:

Постой, паровоз, не стучите колёса.
Кондуктор, не нужен мне билет!
Оставил в квартире Собаку большую,
Боюсь, натворит немало бед!
Забыл на буфете роскошные ноты,
А это в России дефицит!
Сию партитуру привёз из загранки
И скоро выходить под свет софит.
А пёсик мой бедный скучает в квартире
И может немного пошалить.
Мужик он дотошный, способен случайно
Подробно партитуру изучить.
Сорвал я стоп-краны, рванул из вагона,
В такси на ходу я залетел, 
Домой возвращаюсь, а пёс музыкально
Мою бесценность в клочья поимел.
На мелкие части разодраны ноты.
Большие труды под хвост коту.
Сорвались концерты, кричу от отчаянья…
Но вдруг воспрял от сна я весь в поту.
Постой, паровоз, не стучите колёса.
Боюсь заглянуть Судьбе в глаза.
Пока ещё не поздно спасти мне партитуру
Кондуктор, нажми на тормоза!

В этой песне я позволил себе оптимистичный конец. Во всяком случае, остаётся ещё надежда, что всё закончится хорошо. Жизнь мне такого шанса не дала. События завершились по худшему сценарию: бесценная партитура, привезённая из Лондона, была безвозвратно потеряна.
Не лишним будет сказать, что кроме журнальных тем нас с Альбиной связывают и общие интереснейшие проекты. О первом из них, создании монооперы «Щелкунчик» на музыку бессмертного балета Чайковского я уже рассказывал в очерке «Умение удивлять». Ещё один связан с моим любимым «Шурале» Яруллина. После всего, что я понаделал с этой прекрасной музыкой (об этом тоже уже писал), просто исполнять Большую сюиту из балета показалось недостаточным. Предложил Альбине написать стихи, навеянные этой музыкой и предваряющие каждую часть сюиты. Получилось здорово! Слушатели признавались, что музыка и стихи очень органично сочетаются и дополняют друг друга.
В заключение своего рассказа хочу ещё раз признаться в любви к журналу «Казань», который в скором времени отметит своё 30-летие. Пожелать могу одного — будь!