Казанская Швейцария с туристами и без

В XIX веке в Российской Империи были выпущены открытки с видами разных стран, и несколько из них были посвящены Швейцарии, а точнее — предгорьям Альп, которые смотрелись очень похожими на любые береговые откосы крупных рек России, и в народе для многих достопримечательностей с таким рельефом стало закрепляться название «Швейцария». Так свои «Швейцарии» появились в топонимике Саратова, Уфы, Самары, Нижнего Новгорода и, конечно, Казани.

Территория тянулась от (далее указаны нынешние названия. — Прим. ред.) улицы Япеева, мимо НКЦ, через овраги улицы Подлужной вплоть до посёлка Торфяной. Причём наша «Швейцария» была одновременно и русской, и немецкой: Немецкой эта территория стала называться в конце XIX века, когда профессура Казанского Императорского Университета стала выписывать себе участки под дачное строительство как раз на вершинах бугров — как до Арского кладбища, так и после. И владельцами дачных участков были профессора преимущественно немецких, австрийских и бельгийских фамилий. Фундаменты некоторых дач сохранились на лесном холме и по сей день. 

На данный момент, Русско‑Немецкая Швейцария — особо охраняемая природная территория  одного из старейших памятников природы в центре Казани. Некоторые историки сравнивают её историческую ценность с Кремлём, так как здесь находят древние артефакты эпохи неолита, бронзового и железного «веков». В советское время там были знаменитый пляж и любимые места для прогулок местных жителей, и сейчас, в наши неспокойные времена, землю ещё не растащили на «человейники» и дома для элит, но она выглядит довольно заброшенной — в лесу образуются стихийные мусорные свалки, горожане жгут костры, кроме того, этой территории угрожало строительство дорог и автомоста.

Русско-Немецкую Швейцарию планируют восстановить и развивать как часть парковой системы Казани. О том, что происходит там прямо сейчас, о судьбе и деревьях этого места мы поговорили с Антоном БОРТЯКОВЫМ, местным экоактивистом.

Деревья
— Согласно исследованиям коллег профессора Евгения Любарского, заведующего кафедрой ботаники КФУ, здесь были сплошные дубово-липовые леса и сосны. Но когда Казань «расширялась», все деревья были полностью выруб­лены на нужды города и флота, поэтому на фотографиях этих мест XIX века виден голый ландшафт без деревьев. 
Дубы на данный момент всё же сохранились в «неудобьях» — на островах и оврагах, откуда лесорубам было сложно их вынуть для доставки на стройку. 

Дуб черешчатый в этом месте произрастал в двух видах. В первую очередь, это боровой (крупное, сильно ветвящееся дерево с огромной кроной и мощным стволом, достигает высоты 20-40 метров, может дожить до 2000 лет. — Прим. ред.) и дуб, растущий в затопляемых поймах и на островах, который отличается небольшим ростом, потому что растёт, как правило, в условиях отсутствия конкуренции с другими высокоствольными деревьями.
Последние несколько лет мы пытаемся реинтродуцировать дуб черешчатый. Наши активисты собирали жёлуди с оставшихся дубов и высадили в питомнике. Было высажено 300 жёлудей, многие из них благополучно растут, и сейчас им уже полтора года. Мы ждём, пока они окрепнут, в принципе, можно высаживать уже и двухлетки, но тогда есть большой риск, что они не выживут. Но уже идёт посадка Сосны обыкновенной, саженцы которой развёл один из наших активистов в своей теплице. Естественно, высадка будет происходить только после обсуждения конкретного места посадки с соответствующими специалистами.
Очень много на этой территории Берлинского тополя, его активно сажали в 60-е годы XX века, тогда впервые появилась технология клонирования растений — когда из отдельных клеток выращиваются деревья. Это позволяет в большом количестве вырастить саженцы как сортовых линий, так и межвидовые гибриды.
И наш Берлинский тополь — как раз межвидовой клонированный гибрид Чёрного тополя и Тополя лавролиственного. Скрестили их для того, чтобы получить неплодовитые деревья — наш тополь не может распространяться самостоятельно, а это очень удобно в парковом строительстве. Кроме того, эти тополя потребляют огромное количество воды, а склон, о котором мы говорим, является сильно обводнённым. Здесь располагается целая цепочка родников, их общий дебет достаточно высок, чтобы подтапливать территорию и питать Казанку. 
Берлинский тополь соседствует с диким тополем — его прародителями — Тополем чёрным и Тополем белым. Всё это деревья первой величины с огромными по толщине стволами, которые сразу обращают на себя внимание. Тополь встречается практически во всех будущих 12 парках Казанки, поэтому он может претендовать на эмблему 12 парков.

Борщевик

Другой претендент на эмблему парков — борщевик Сосновского. Вся Нижняя Казанка им заражена. Уничтожить полностью его невозможно, его устойчивость такого свойства, что делает борщевик универсальным захватчиком. Единственное, что мы можем сделать, это — уменьшить его численность до приемлемого уровня, например, вдоль маршрута туристов, и сдерживать распространение.
История с борщевиком аналогична истории другого захватчика — Клёна ясенелистного, популяция которого у нас не менее многочисленна. Горзеленхоз выпиливает его, где может, как аварийный, но массовые работы не ведутся, так как на это не выделяется отдельное финансирование. Эта работа даже не начата, так как в отличие от борщевика, Клён ясенелистный не опасен, пока он не упал на голову или на машину.

Корни борщевика

Краснокнижники
— Это — уникальная территория ещё и потому, что здесь растут редкие краснокнижные растения, и некоторые из них на грани исчезновения.
Особо интересен Норичник теневой, так как Русско-Немецкая Швейцария — это единственное место в Татарстане, где он обнаружен. Это растение в республике буквально наперечёт, в позапрошлом году предприняты попытки его клонировать — специалистами из КФУ было взято одно материнское растение, разделено на много-много частей, и выращены десятки  жизнеспособных проростков.

Фото Юлии Калининой

Норичник теневой
Дело в том, что норичнику нужна особая почва, а вся эта территория пронизана сульфатными водами высокой минерализации. Эта вода хорошо исследована по материалам Санатория «Казанский», так что мы отлично знаем минеральный состав этих родников. Сама река Казанка, благодаря родникам, является уникальной сульфатной рекой — обычно воды рек гидрокарботные. Уже одно само это делает необходимым сохранение всего ландшафта в целом, здесь, например, нельзя строить здания, фундаменты которых могут отрезать реку от питающих её родников.
Кроме норичника, есть ещё Ужовник обыкновенный, здесь когда-то была его крупнейшая популяция в Татарстане, но она погибла под строительной площадкой «Ак Барс Арены», против строительства которой мы мощно выступали в 2012 году. 
В прошлом году пожары могли уничтожить последние микропопуляции этих растений. Пожары были гораздо более активными, чем обычно. Периодически случались возгорания и в прошлые годы — от окурков, непотушенных костров, но они быстро обнаруживались и тушились местными жителями. А в 2021 году стали наблюдаться систематические возгорания вдали от пешеходных троп, в буреломе, куда обычно люди не заходят. Наши активисты смогли снять на видео поджигателей, это были взрослые люди, которые использовали специальные средства для поджога. Мы предполагаем, что это могли быть наймиты компаний застройщиков, которые давно хотят взять этот участок для высотного строительства. К сожалению, поймать этих поджигателей не удалось. Чтобы локализовать эти пожары, предпринимались титанические усилия — и местными жителями, и активистами, и МЧС. Активисты в том числе расставляли пятилитровые бутылки с водой, чтобы гуляющие могли затушить очаги возгорания самостоятельно. Это дало свои плоды, и пожары удалось потушить.

12 парков Казанки

Фото Юлии Калининой

Сама идея очень здравая, редко у какого города в России и в мире есть столь обширная природная территория внутри городской черты, сохранившаяся в первозданном виде. Но есть большое «но». Организация и планирование парков должны быть предварены глубокими исследованиями, чтобы было понимание, где ценные участки, а где можно проложить туристические тропы; где можно вырубить малоценный ивняк для дорожек, а какие-то участки с краснокнижными видами чуть не забором огородить.
В рамках экскурсий мы стараемся донести до мэрии ценность данной территории и научный взгляд на методы её сохранения, и, надо сказать, это вызывает поддержку и понимание. Но когда в процесс вторгается денежный интерес, то оказывается, что ­исполнителям более интересны несколько км бетона, 8 административных и торговых зданий и 250 фонарей, чем сохранение природной территории для жителей. И здесь нам очень помогает, что у нас одинаковое видение на стратегию с архитектурным бюро Orchestra и с заместителем главного архитектора Казани — Дарьей Толовёнковой.
Когда есть такие люди, принимающие общественные решения, между строительным лобби и нами — простыми жителями, это очень ободряет.
В этом году будут анонсированы работы по первой очереди Парка «Спортивный» со стороны Дворца водных видов спорта, он граничит с Казанской Швейцарией через реку, доступ на острова как раз идёт с той стороны. И на данной территории может не сохраниться популяция охраняемых типов Ириса сибирского. Надеюсь, что строительство в рамках Парка «Спортивный» будет под внимательным присмотром местных активистов.
Стратегия предполагает обследование данных территорий биологами, геологами, археологами. Но в целях монетизировать такие ценные уголки Казани, могут быть предприняты попытки снятия природоохранного статуса, и тогда все усилия экоактивистов пойдут прахом из-за стремления интересантов немного увеличить своё состояние. Сейчас лоббируются и принимаются дополнения в действующие законы, которые позволяют изменять статус природоохранных территорий и отступать от действующей процедуры оценки состояния и даже общественных слушаний и обсуждений. 
Кроме того, фишка этой территории была в её недоступности, что и позволило сохранить её. Поэтому Стратегия парков и скверов, с одной стороны, призвана поддержать эту территорию, с другой стороны, может её добить, так как она не выдержит большой рекреационной нагрузки без адекватной охраны.