Любовь к острову

Журнал "Казань", № 5-6, 2013

Эдуард Хайруллин на несколько пуговиц расстегнул костюм чиновника

Любовь к острову и людям, честный объектив, отсутствие всевозможных украшательств и божья искра в сердце сделали своё дело. Фотоальбом Эдуарда Хайруллина «Свияжск: монологи» застолбил особое место в потоке визуальной продукции на книжных развалах. Он не такой как все. Его фотографии обладают особой манкостью, потому что они говорящие. Каждый снимок, размером в судьбу, сопровождает короткий монолог, в котором любая фраза оказалась длиною в жизнь.

Остров-град Свияжск в последнее время изъезжен вдоль и поперёк, как только не переснят фотографами, кинематографистами и не выписан художниками, писателями, журналистами. Казалось бы, что можно выловить ещё в этой волне изведанного и изученного. Автору книги удалось нащупать ту не перерезанную пуповину, которая соединяет истинного творца с материнской плотью народной жизни и упоительно простодушной правдой. Чудо этой плоти собиралось по крупицам от коренных жителей острова в течение двух с половиной лет. Он почти каждый выходной приезжал на историческую землю и часами бродил с фотокамерой в руках в поисках особой никому не известной истории.

- У меня нет ощущения Свияжска как застывшего уголка истории, связанной с трагедией и кровью, о котором снимали фильмы и рисовали апокалиптические картины,- поделился Эдуард Хайруллин.- Я как-то миновал этот период.

Автор фотоальбома застал остров, когда «столб пыли стоял коромыслом, КамАЗы сновали, жители ничего не понимали, вытряхивали половики и тапочки, и в этом облаке они шли как ёжики в тумане». В этом островном пылевом облаке он сумел разглядеть, как на старой потёртой киноплёнке, сюжеты патриархального бытия.

Анна Лобашова. «Баба Аня»

«Мы ведь не привыкли к культурной жизни. Раньше вот встаёшь утром, сразу морду в окно - на погоду смотришь. Ведро вынести надо, воды надо. Вот это три самых дела было. А сейчас встанешь - делать нечего, чай пьёшь… Удобства».

- Она сама мне подыграла. Взяла и надела кастрюлю на голову, произошёл контакт, а потом мы разговорились и подружились. Бабушки они чудесные и несколько обескураженные тем, что происходит. Представляете, какие-то невиданные траншеи, удобства, каких они в жизни никогда не знали, то есть вот счастье. Оно на них свалилось, может, пришибло этой камазовской пылью, этими кранами, и мне показалось это настолько фотографично, что я не смог не снимать.

Пётр Чаплыгов. «Мужик с дровами»

«У меня огород на берегу аж с 1958 года. Пашем с женой. Это ведь во все времена так: трудиться будешь - всё будет. И арбузы, и дыни, и виноград он уже нам даёт. Абрикосы пока не получаются, но ничего - трудимся и над этим».

- Вот мужик, который дрова несёт, какие- то плетни. Потом я выяснил у него, оказывается, огород внизу. Там такие для наших северных широт невероятные дыни и арбузы вырастают! У него какой-то Ташкент.

Ольга Костюнина. «Бабушка с кошкой»

«Я в соседней деревне родилась, замуж вышла, а потом и от мужа зачем-то ушла, и сюда перебралась. А тут свияжский ко мне пристал и не отстает, репей. Целый год по пятам ходил, ну и расписались, свадьбу сыграли. Так и поженились - и с ним, и с островом этим».

- Люди невероятным способом оказывались на этом острове, и они там работали либо в психушке, либо истопниками, либо санитарами. Там каждый человек - это история. Бабушка, за спиной которой кошка прыгает, она с Верхнего Услона.

Гена Горохов. "Дети"

«Люблю свою собаку, детей моих, семью люблю, голубей своих и очень даже остров свой. Здесь спокойно. А кто сюда приедет - вязнет».

- Дети там какие! Поделки делали, дощечки разрисовывали, то есть там творческая атмосфера царила, благодаря Артёму Силкину. Там его дети что-то творили - и мой сын втягивался. Дети выпиливали гербы, а я снимал. Вечером мы собирались и сказки читали вслух.
Игумен Силуан (Хохиашвили)

«Монастырь - это остров на острове. Монастырь не зависит от эпохи и среды: руины - не руины… Есть монашеские правила, есть монашеская жизнь. Нам бы её сохранить, эту лампадку веры, огонёк, чтобы всегда горел».

- Если сказать за них, то книга станет очередным путеводителем от первого лица. Мой наставник Михаил Соколов, который меня критиковал и помогал всячески, как-то заметил: «Я понял, в чём твоя проблема, ты снимаешь фотографию как телевизионщик». У меня такая проблема есть, и от неё трудно избавиться, но, в конце концов, это телевизионное прошлое помогло сделать книжку не только изобразительную, но и говорящую. Говорили люди, которые там живут, сами свой остров и представляли со всей его болью, скорбью и радостью, и с рассветами сумасшедшими, и с браконьерами какими-то, которые так хорошо выглядят в утренней дымке, что просто получились как герои апостольских картинок.