Поход

Каждую осень на протяжении многих лет ко мне приходит одно и то же чувство — острая тоска по ещё одной заканчивающейся навигации на красавице Волге.

Скоро неспешные воды реки станут свинцовыми в пасмурный день и кристально прозрачными в солнечную погоду, но неизменно холодными и готовыми вот-вот скрыться под первым льдом. Берега, скинув золотую листву ещё в середине октября, стоят совершенно нагими, открывая подробности рельефа и прибрежные строения, скрытые в летнюю пору за густыми кронами деревьев. Всё таинственно спокойно на реке. Судов становится всё меньше день ото дня. Последними будут суда речной службы — путейцы, которые соберут с фарватера буи до следующей навигации, и тогда уже полностью затихнет Волга в ожидании ледостава.

Павел Тиняев. Осенняя экспедиция

Для большинства «речных» людей сезон уже закончен, только самые отчаянные рыбаки ещё носятся по водной глади, покрываясь ледяной коркой от летящих из-под лодки брызг. Яхтенное же сообщество в большинстве своём поднимает свои яхты уже в конце сентября, и в октябре уже сидит в тёплых квартирах, вспоминая летние денёчки под парусом. Опустел к середине октября парусный понтон яхт-клуба «Локомотив», лишь одна яхта, а точнее, экспедиционное парусно-моторное судно «Степан», традиционно ожидает свою команду для осеннего похода, который, как правило, случается в конце октября или начале ноября. Так и в этот год я стал собирать команду, чтобы отправиться в осеннюю экспедицию, подышать свежим волжским воздухом и посмотреть на редкой красоты осенние пейзажи.

Маршрут экспедиции предопределила договорённость посетить небольшой волжский городок Козьмодемь­янск, где у меня образовалось несколько дел. Первым делом нужно было нанести визит нашему старому знакомому, руководителю школы юнг «Паллада», для которого я сочинил проект устройства туристического причала с яхт-клубом. Это один из моих архитектурных проектов, позволяющий организовать благоустроенное и безопасное место для швартовки и стоянки туристических маломерных судов, объект туристической инфраструктуры, которых сейчас катастрофически не хватает на Волге. Второй миссией экспедиции было изучить и по возможности обмерить образцы традиционного деревянного судостроения, сохранённые в местном этнографическом музее, а также исследовать прибрежные сёла на протяжении нашего маршрута на наличие деревянных лодок традиционных волжских конструкций, коими ещё пятьдесят лет назад изобиловали волжские берега. Третьей же миссией было вдоволь насладиться походом под парусами, испытать себя в суровых условиях осеннего похода.

И вот назначена дата выхода, продукты закуплены, топливо заправлено, лодка готова и ожидает команду из четырёх отважных парней, желающих поморозить сопли на волжских просторах. К слову сказать, яхта «Степан» — достаточно подготовленное к подобным походам судно, здесь есть четыре спальных места, чугунная печка-буржуйка, полноценный камбуз (кухня на корабле) и ещё множество разного, позволяющего почувствовать ни с чем не сравнимый уют судового куб­рика (каюты) посреди суровой реки в тёмную осеннюю ночь. В условленный час, а именно в 15.00, мы отдали швартовы от парусного понтона яхт-клуба «Локомотив» и взяли курс на запад, поднимаясь вверх по течению.

Вскоре за кормой осталась родная Казань, неимоверно величественная и прекрасная с воды. В ранних осенних сумерках исчезал знакомый силуэт города, увенчанный огнями подсветки Кремля. Прямо по курсу в кромешной тьме правого берега виднелась полоска с бегущими по ней огоньками — это Займищенский мост, половина пути до Свияжска, где мы должны взять на борт ещё одного участника экспедиции. Незаметно пролетает три часа хода до острова-града, и вот он, как сказочный Буян, выплывает весьма неожиданно из-за поворота правого берега, опоясанный светящимся кольцом подсветки береговой линии. Ещё немного по извилистому судовому ходу Свияги, и судно, прижавшись к причальной стенке речного вокзала, принимает на борт четвёртого участника экспедиции Казань — Козьмодемьянск 2020. Теперь вся команда в сборе. Начало несения четырёхчасовых вахт решено было начать от Романовского моста. Вообще вахтами идём, когда нужно непременно куда-нибудь добраться к определённому времени, а это как раз наш случай. Расслабляться нам действительно времени не было, так как световой день весьма короткий, а гидроузел в Новочебоксарске шлюзует маломерные суда исключительно в светлое время суток. Решение идти безостановочным походом прямо до шлюзов, а потом и дальше до конечной точки похода — единственный возможный способ уложиться в оговоренные сроки экспедиции. Конечно, многое зависело от погодных условий и в большей степени от направления ветра, а он, к счастью, ожидался попутным, и судно в парусно-моторном режиме шло в ночи на максимально возможной скорости.

В час ночи, после смены первой вахты, произошёл небольшой инцидент — в районе чувашского села Криуши, где река основным руслом делает большую петлю, огибая одноимённый остров, на полном ходу налетели на песчаную косу. Загремели кастрюли на камбузе, а рулевой кубарем скатился на пол кокпита. К счастью, посадка судна на мель произошла в месте крутого песчаного свала — резкого набора глубины, и нам не доставило хлопот сойти с неё. Эту песчаную косу можно найти в описаниях Волги ещё с XIX века, так она и поныне встречает незадачливого судоводителя, зазевавшегося по сторонам.

Ночь была прекрасна, усыпанное звёздами небо дополнено чебуреком луны, пускавшей яркую мерцающую дорожку по плавным речным водам. Берега совершенно чёрные, и только зелёные и красные огоньки судовой обстановки указывали фарватер. Ветер совсем скис, и Волга стала зеркально гладкой. Штевень «Степана» резал воду с лёгким журчанием разбегающихся брызг. Монотонный ритм двухцилиндрового дизеля гипнотизировал и передавал на корпус судна приятную вибрацию, схожую с биением сердца умиротворённого человека.

Ночная вахта — это такое время раздумий, и именно здесь, под звёздным небом и светом луны, приходит в голову то, о чём никогда не думаешь в городской суете. Что-то необыкновенное и приятное есть в этом деле — ты ведёшь судно через ночь, а твои товарищи спят, укутавшись в спальные мешки. Ты в общем-то рад за них, и за себя тоже рад, ведь ещё немного — и они сменят тебя, и уже ты ляжешь на нагретое место и так же будешь сладко спать, доверившись другой вахте. Но в этот раз как-то не заладилось со сном, проспав всего два с половиной часа, я проснулся от тишины заглохшего мотора — в расходном баке кончилось топливо, и движок встал. Вылез в кокпит на помощь в заправке баков топливом. Предрассветная мгла была приправлена снежной крупой и холодным ветерком. Остановились аккурат напротив старинного волжского селения Мариинский Посад. Виднелись несколько храмов и около пяти исторических зданий береговой линии вперемежку с краснокирпичными «дворцами» из 90-х. Заправили топливо, завелись и пошли дальше, скоро должна была показаться Новочебоксарская ГЭС.

Чем ближе приближались к гидроузлу, тем сильнее чувствовалось встречное течение, силу которого можно увидеть по волне, обтекающей буи судовой обстановки. Реку во многих местах пересекают высоковольтные линии электропередач, пугающе провисая в средней части, что, кажется, вот-вот заденешь кончиком мачты. Вот уже из-за поворота правого берега показались серые многоэтажки Новочебоксарска на фоне не менее серого неба. Левый берег безлюдный с унылыми островами, правый полностью заняли грузовой порт и различные предприятия. Наконец показалась темнеющая линия плотины гидроэлектростанции с возвышающейся над ней одинокой башней, где расположен диспетчерский пункт.

Всегда на подходе к шлюзу возникает волнительное чувство, как перед входом в какое-то очень серьёзное учреждение по какому-то очень серьёзному делу. Гидроэлектростанция — сооружение величественное и в то же время пугающее. Титанические конструкции гидроузла из стали и бетона, как будто декорации для фантастического фильма, и тебе скоро нужно будет зайти в его чрево.

Откашлявшись, я провёл сеанс радиосвязи с диспетчерской на предмет возможности шлюзования. Как всегда, очень размеренный диалог в позитивных тонах и предложение шлюзоваться в течение получаса вместе с грузовым теплоходом, который уже на подходе, а нам было любезно предложено укрыться от волны в канале шлюза. Вскоре подошёл сухогруз и первым прошёл в камеру через гигантские ворота, а вслед за ним и мы встали внутри шлюза и надёжно привязались к плавучему рыму (крюк на поплавке). Двери камеры медленно затворились, вокруг забурлило, и всё, что было в шлюзе, начало медленно подниматься вместе с уровнем воды. Мимо нашего борта ползли склизкие стены шлюзовой камеры, а где-то рядом, незримо для нас, бешено вращались гидротурбины, превращая мощь Волги в электро­энергию для всего нашего региона. Но вот подъём уровня воды закончился, опустился барьер, и зажёгся зелёный сигнал семафора, разрешающий выход в Чебоксарское водохранилище.

Поблагодарив диспетчера за шлюзование, мы бодро вышли в новое водохранилище, с попутным ветерком раскрыв парус. Берега реки в районе Чебоксар высокие. Правый берег, поросший густым лиственным лесом, левый с огромными песчаными ярами, увенчанный сосновым бором. Множество высоких песчаных островов, также поросших хвойным лесом. Миновали Чебоксарский залив, под толщей воды которого — затопленный древний городок. На современном берегу всюду виднелись новостройки, облепившие крутые склоны. Ближе к береговой линии блестели золотом купола старинных монастырей, теснимые разношёрстными развлекательными учреждениями вблизи речного порта и яхт-клуба. В удалении от береговой полосы сквозь пелену мелкого дождя виднелся гигантский монумент — женщина с распростёртыми руками. Мать-Покровительница.

Миновали пригороды Чебоксар, и от села Ильинское судовой ход ушёл резко вправо. В этом месте ширина реки достигает несколько десятков километров водного пространства. Быстро смеркалось, ветер усилился и погнал большую попутную волну, вдобавок ко всем прелестям погоды пошёл дождь. Видимость снизилась до ста метров, хорошо, что у нас имеется система навигации, которая безошибочно указывает местоположение и глубины по ходу следования. «Степан» нёсся в ночи со скоростью шесть узлов (одиннадцать километров в час), подгоняемый суровыми волнами, которые всё увеличивались и становились всё злее, раскачивая судно как щепку. В такой волновой обстановке нужно быть максимально внимательным и корректировать рулём малейшие отклонения от курса, так как волна грозит поставить судно лагом (боком) к волне, что вполне может привести к экстремальной ситуации.

Стемнело совершенно, и теперь уже совсем ничего не было видно, лишь ближайший огонёк буя указывал курс к конечной цели. Спустя несколько часов из тьмы стали проявляться мутные огоньки Козьмодемьянска, скрытые за струями дождя. По мере приближения берега огоньки становились всё ярче, и мы уже могли различить ориентиры для входа в затон. Вот уже вполне различимы краны порта, перед которыми нужно свернуть в малюсенький заливчик, где расположена база школы юнг «Паллада». Как только зашли в затон, сразу всё стихло — ни волны, ни ветра, спокойствие и моросящий дождь. Всё напиталось дождём, воздух такой влажный, что, кажется, можно выжимать капли. Встали к берегу, скинув кормовой якорь, затопили печку и начали сушиться и варить ужин. Печка в таком походе очень сильно спасает как в физическом, так и в эмоциональном плане, сразу же вспоминаются слова песни «Бьётся в тесной печурке огонь, на поленьях смола как слеза…» Тепло всё сильней наполняло кубрик, на плите шкварчала сковородка с ужином, и приятная дремота после трудного дня на ветру окутывала голову. Несколько порций дистиллята под ободряющие речные тосты довершили дело, и команда отправилась в царство Морфея до следующего утра. Ночь прошла очень спокойно, под мерное покачивание заходящей в залив волны, дождик покрапал немного и к утру прекратился вовсе.

Утро нас встретило довольно ощутимым потеплением и приятно удивило отсутствием дождя. Нас ждала насыщенная программа пребывания в небольшом купеческом городке, полном прекрасных образцов деревянной архитектуры, к сожалению, находящихся в крайней степени ветхости. Первым пунктом нашего маршрута стала школа юнг, где созданы прекрасные условия для приобщения мальчишек к морскому делу, воспитания ответственности и уважения к традициям флота. Здесь есть и учебные аудитории, и небольшой музей с артефактами морской славы и походов учеников школы, и кают-компания, где нас напоили вкусным чаем, и мы поговорили о планах совместных мероприятий на будущий сезон. Следующим пунктом в программе пребывания была обзорная экскурсия по городу с посещением основных музеев, которых здесь оказалось немало, но более всего нас интересовал этнографический музей под открытым небом, где в составе экспозиции сохраняются несколько деревянных лодок традиционной конструкции. Именно эти экземпляры нам и предстояло изучить для пополнения сведений о волжском деревянном судостроении. Прибыв в музей, мы увидели прекраснейшую панораму Волги, открывшуюся с высокого холма, на котором размещена экспозиция, представленная оригинальными постройками XIX века, свезёнными сюда из разных мест. Здесь были жилые и хозяйственные постройки, предметы и механизмы сельской жизни прошлых эпох, когда ещё и не слышали об электричестве, а паровую машину считали исчадием ада. В одном из павильонов, заколоченных на зимний период, и размещены два оригинальных образца деревянного судостроения в виде лодки-«великовражки» и насады — долблёной лодки с дощатым бортом, нашитым поверх основного корпуса. Помимо лодок, которые мы тщательно обмерили и зарисовали основные конструктивные особенности, в павильоне были представлены орудия рыболовства и прочие предметы, бывшие в ходу у крестьян прибрежных сёл.

Вышло солнце, осветив блёклый осенний пейзаж, всё сразу радостно засветилось и заиграло под золотыми лучами, по небу неслись клочки облаков, остатки дождевого фронта. Ветер чудесным образом сменился и снова стал нам попутным, как бы намекая — пора домой, в Казань. Ну что же, благодарим принимающую сторону, жмём руки и зовём в гости с ответным визитом! В гостях хорошо, а дома лучше, звучит команда «поднять якорь», и мы отправляемся в обратный путь, увлекаемые попутным ветерком. Козьмодемьянск остаётся за кормой на фоне великолепного заката. Ночной переход очень спокоен и умиротворён, погода достаточно тёп­лая и сухая, идём под парусом с приличной скоростью, и уже к полуночи доходим до Чебоксар, где и останавливаемся для ночёвки на рейде перед шлюзом, чтобы с рассветом пройти в родное Куйбышевское водохранилище. Утреннее шлюзование прошло без малейшей задержки, сегодня мы одни в камере шлюза, и, преисполненные чувством благодарности к диспетчерам Новочебоксарской ГЭС, распрощались по радиосвязи до следующей навигации. Ветер не меняет направления и по-прежнему попутный, погода замечательная, и команда наслаждается парусным ходом, рассматривая берега в бинокль. И вот удача: в береговой линии видим останки деревянного судна, лежащие у среза воды как рыбий скелет, и ещё одна посудина, поменьше, стоит поблизости, явно эксплуатируется. Подошли к берегу и отправились снять обмеры с корпуса и ­изучить конструкцию. Лодка оказалась точно такой же, как и в музее, основные размеры сошлись!

Я ползаю вокруг остова с блокнотом и рулеткой, фотографирую, а неподалёку у небольшой пристани два мужичка очень весело разговаривают на чувашском языке. Один из них пошёл в мою сторону, а я, увидев это, пошёл ему навстречу. Поздоровались, я спросил, не знает ли он, кто делал эти лодки, на что получил ответ, что эта лодка была его и он её делал лет двадцать назад, а сейчас она совершенно сгнила, но новую ему делать незачем, да и материала пригодного уже нет. А вообще, звать его Василий Александрович, и живёт он в этом селе с рождения, и много повидал за свои семьдесят шесть лет, и как гнали по Волге плоты и собирали на берегу деревянные баржи из распиленного здесь же леса. Ремесло строительства деревянных лодок узнал он от своего деда, а дед, видимо, тоже от деда, и он, что называется, последний из могикан этого древнего промысла, и передать знания и традиции некому, да и никто не просит. Слушал я его и старался всё запомнить, выспросить названия деталей корпуса и принципов сборки. Так и проговорили мы с ним не менее часа, конечно, этого очень мало, но я решил обязательно вернуться в это волжское село и поближе познакомиться, а может быть, и построить вместе с этим мастером новую лодку, такую, какой её делали в стародавние времена.

Вот эта встреча поистине была «вишенкой на тортике» нашего осеннего путешествия, наполнила новыми смыслами будущие экспедиции, приоткрыла завесу над, казалось бы, безвозвратно ушедшим временем деревянных судов.

Фото из архива Павла Тиняева