Родина и Рождество

Из архива журнала "Казань" №12, 2022 г.

Милочкин сон

Прадедушкин дом на Второй горе похож на домики с картинок из книги волшебных германских сказок. Деревянный с крышей‑башенкой над крыльцом, с кафельными печками между комнат и большой русской печью в подвале, где расположена кухня. За окнами трескучий мороз, которого не пускает дальше сеней дверь с упрямой пружиной. В передней стоит запах леса, знакомый с летней поры В углу ждёт своего часа огромная — под самый потолок — ель. С рынка, что рядом с вокзалом, через весь город её привёз и поднял в гору папа — настоящий силач!
С базара возвращается радостная бабушка. Рассказывает маме, что купила отличную телячью ногу. Покупки отправляются вниз, на кухню, где в печке уже томится поросёнок с гречневой кашей.
Календарь на стене показывает цифры — 7 января 1940 года, Милочке в этом году исполнится целых три!
В самой большой комнате во­всю идут приготовления. Мама и тётушки суетятся вокруг установленной ели. Поднимаясь на стул, папа крепит к веткам маленькие подсвечники на прищепках.
С подарками приходит в гости прадедушка — он живёт теперь на соседней улице и называется хрустящим словом «профессор». Большие любят повторять Милочке: «Будь умницей! Ты — правнучка химика Алексея Богородского. За праде-е-е-душку». И ложка каши отправляется в рот.
Все садятся за стол, посредине которого спит поросёнок, а в вазочках из огромного буфета разложены сладости. Большие поднимают хрустальные рюмочки с тёмно-красным сладким напитком, Милочке наливают компот и дают пряник: «С Рождеством!»
Ёлка горит весело! В этот вечер большие добреют, смеются. Даже строгая обычно бабушка-врач Екатерина Алексеевна: «С Рождеством, Милочка!»
Рождество — это такой специальный волшебный день посреди зимы. В этот день дарят подарки, целуются трижды, угощаются, наряжают ёлку. Всё как всегда.

Коробка от набора ёлочных украшений.

Скоро жизнь в доме переменилась. Однажды бабушку и дедушку забрал чёрный автомобиль. Увёз в ночную пургу на много-много лет. Дедушка из той пурги так и не вернулся. А бабушка слала откуда-то издалека вязаные рукавички, письма и посреди зимы — нарисованные открытки: «С Рождеством, Милочка! Будь хорошей девочкой. Слушай маму и папу».
Вскоре после того, как увезли бабушку с дедушкой, отправился далеко-далеко и Милочкин папа, Мстислав. И вместе с ним некоторые папы её подружек, с которыми играли летом в саду, — они тоже отправились далеко-далеко по железной дороге воевать с армией Мышиного короля, решившего захватить страну и город, где росли Милочка и её друзья. В доме остались только мама Надя и тётки, но зато появились новые соседи — приехавшие из Москвы дяди-академики и другие разные люди.
Часто хотелось есть. Иногда даже очень. И большие, и маленькие от этого много болели. Однажды заболел и умер прадедушка.
Бывало, Милочке снились праздничный стол и ёлка, и запах гречневой каши. Но стоило проснуться, чтобы отправиться вслед за ароматом на кухню, — тот сразу исчезал.
Однажды посреди зимы жильцы большого дома принесли откуда-то ёлку и собрались за столом так же, как раньше, но уже с новыми угощеньями — пирогами из тёмной муки и белой жгучей водой в прежних хрустальных рюмках — её теперь пили большие. Звонко чокались и говорили: «С Новым годом!», а ещё обязательно — «За Родину!»
Слово «родина» было похоже на слово «рождество», и в тот вечер снова было очень хорошо и тепло. На ёлке также горели свечки в маленьких подсвечниках, а ещё мама принесла новые стеклянные шары! Таких ни у кого не было — специально для Милочки их сделал мастер-стеклодув. Обычным его занятием было выдувать колбы для химической лаборатории на заводе, где работала мама. Завод был непростой, а военный — на нём делали порох. Получается, что стеклодув был на все руки мастер, почти волшебник: помогал делать сердитый порох против злого мышиного войска и выдувал весёлые шары для радости детворы Страны Советов! Милочка решила, что обязательно попросит маму написать про стеклодува бабушке, но мама сказала, что это — секрет, рассказывать о котором нельзя никому — иначе стеклодув обидится, а игрушки — разобьются.

Ёлочные игрушки, изготовленные на Казанском пороховом заводе в 1940-е.
В год, когда Милочка оканчивала первый класс, с Победой вернулся домой папа. Потихоньку начали разъезжаться соседи. Однажды зимой за столом в комнате с ёлкой снова собрались только родные. Как раньше — в праздник Рождества. Родные — это ведь от слова «рождество», думала, засыпая, Милочка, которой положили под ёлку новые чулочки и большую хлопушку.
Милочка подрастала, и в день 7 января, на каникулах, в гости стали приходить школьные подруги. Садились за стол с мамиными пирогами, потом играли в «Самоцветы», передавая друг другу карточки с названиями камней и вопросами. У ёлки танцевали падекатр, падепатинер, падеспань — им обучали в их Пятнадцатой женской школе. На следующий день бежали на каток на «Динамку». Переодевались, сидя на мраморной лестнице Дома Кекина, и выбегали в общую круговерть под музыку из репродуктора.
Снег сверкал, холодный воздух щекотал ноздри, как газировка. Слово «рождество» так похоже на «радость»!
Радость — правда, немножко задумчивая и грустная — скоро пришла в дом на Второй горе. Вернулась бабушка. Встретили её тихо. Долго сидели за вечерним чаем, говорили, перебирали воспоминания, молчали. Бабушка листала альбомы с фотографиями — вот отец-профессор, мама, сёстры в белых батистовых строгих платьях, вот она сама — курсистка доктора Викторина Груздева. Среди альбомов — стопка старинных, исписанных гимназическим почерком открыток — с ангелом, младенцем в яслях и звездой в ночном небе. «С РождествомЪ».
Милочка никогда не спрашивала о том, кто такой младенец и что это за звезда? Праздник и праздник — был и будет всегда — собираются родные и приходит радость. Бабушка не настаивала. Но обычно 7 января с утра уходила в церковь на кладбище у Парка Горького, а вернувшись домой к столу, думала о чём-то своём, глядя на горящие свечи на ёлке.
Однажды бабушка спустилась к магазину на «Кольце» и увидела на витрине коробку с картинкой: Вайнахтсман — Рождественский дед, точно такой, как в её детской книжке немецких песенок, раздаёт из мешка подарки детворе.
Вечером дома появился набор ёлочных игрушек. «Сделано в Германской Демократической Респуб­лике народным производством...» Чудесные шары, волшебные золотые колокольчики из Тюрингии — родины первого стеклодува, радовавшего бедную голодную детвору стеклянными яблоками и орехами в год неурожая.
Про то, что на коробке Рождественский дед, бабушка внучке рассказывать не стала. Скоро той вступать в комсомол — к чему лишние подробности?

...Ёлку в доме на Второй горе, которая давно уже улица Волкова, украшали настоящими свечами до самой середины 70-х, пока они не исчезли из продажи. А жаль — электрические гирлянды так красиво не горят. Коробка из ГДР хранится до сих пор, только многие игрушки разбились. Зато до сих пор целы шары от волшебника‑стеклодува с Казанского порохового. А совсем скоро — Рождество. Его здесь никогда не переставали отмечать — оно было и есть.