Заметки не совсем юбилейные, но имеющие отношение к юбилею

В нынешнем году отмечается 100-летие образования Татарской АССР, а не за горами 2022 год, и мир вспомнит эту же дату в связи с образованием СССР, самого масштабного социального проекта ХХ века, изменившего политический облик планеты, спасшего человечество от порабощения и уничтожения его значительной части фашизмом и хотя бы только за это заслуживающего благодарности.

Насильственное прекращение существования СССР в 1991 году стало геополитической катастрофой, последствия которой дают себя знать и в новом веке.
С двумя этими датами связаны размышления автора о некоторых событиях минувшего. Начиная их, поневоле вспомнил строки поэта Николая Глазкова:

Век двадцатый — век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
тем для современника печальней.

В конце 1992 года по инициативе и под руководством недавно ушедшего из жизни выдающегося учёного, доктора исторических наук Альберта Павловича Ненарокова была издана книга, уникальная по количеству рассекреченных документов, проливающих свет на ранее неизвестные события, связанные с историей создания, существования и гибели Советского Союза. Она названа весьма эмоционально — «Несостоявшийся юбилей: почему СССР не отпраздновал своего 70-летия?». Это очень точно отражает информацию, содержащуюся в ней и дающую ответ на многие, но далеко не все, вопросы, связанные с событиями XX века. Ненароков сказал мне, что, несмотря на возражения, он включил в качестве эпиграфа книги стихотворение Евгения Евтушенко «Прощание с красным флагом», впервые опубликованное в «Известиях» 31 июля 1992 года. По его мнению, оно верно отражало противоречивую историю советского общества с падениями и взлётами, а главное — отношение большинства населения страны к ликвидации СССР:

Мы родились в стране,
которой больше нет,
но в Атлантиде той
мы были, мы любили.

Лежит наш красный флаг
в Измайлово врастяг.
его за СКВ толкают наудачу.
Я Зимнего не брал.
Не штурмовал рейхстаг.
Я — не из «коммуняк».
Но глажу флаг и плачу.

Напомним, что СКВ (свободно конвертируемая валюта) называли тогда доллар, а в Измайлове находился вещевой рынок, где можно было купить ордена и другие советские регалии. Это стихотворение перекликается с пронзительными строками последнего текста поэта-фронтовика Юлии Друниной (покончившей жизнь самоубийством 21 ноября 1991 года):

Покрывается сердце инеем —
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока —
Я таких не встречала глаз.
…
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

В связи со 100-летием образования ТАССР напомню читателям о впервые опуб­ликованных в книге документах, связанных с образованием СССР, и о дискуссиях по одной из самых острых проблем рождавшегося государства — неравноправном статусе вошедших в него республик, включая и АТССР.
«Родовая травма» — так, используя известный медицинский термин, можно назвать систему жёсткого разделения республик СССР на две неравноправные категории: союзные и автономные (причём некоторые из первых уступали вторым по территории и экономическому потенциалу), болезненную проблему, так и не решённую вплоть до его распада. Она постоянно возникала в прямом или завуалированном виде на многих партийных форумах и совещаниях. Сохранились в документах и высказывания по этому вопросу Ленина, Троцкого и Сталина, главных «локомотивов» осуществления национальной политики.
Вот включённый в книгу в рубрике «Груз нерешённых проблем…» эпизод дискуссии, состоявшейся накануне образования СССР, 26 декабря 1922 года, на заседании фракции РКП(б) Х Всероссийского Съезда Советов. Дискуссия особо интересна тем, что рассматривался и вопрос о статусе АТССР, и выступали лица, прямо или косвенно связанные с республикой. Заседание вёл Калинин, выступили восемь человек, а итоги обсуждения подвёл Сталин. Ожесточённые споры вызвал статус республик, входящих в СССР, в том числе его учредителей — РСФСР, Закавказской федерации, Украинской и Белорусской ССР, где тоже были спорные вопросы. Но особенно непримиримые противоречия выявило обсуждение статуса автономных республик и областей РСФСР, в число которых, кроме Татарской, Башкирской, Крымской Респуб­лик, Республики немцев Поволжья и ещё нескольких национально‑государственных образований, входили Туркестан и Киргизия (Казахстан), имевшие огромные территории и население.
Приводим выдержки из стенограммы выступлений, касавшихся Татарии и других тюркских республик.
Мирсаид Султан-Галиев, член коллегии Наркомнаца, считавшийся тогда одним из доверенных лиц Сталина, коснувшись неясности статуса республик, входящих в Закавказскую федерацию (Азербайджан, Армения, Грузия), заявил, что нужно повысить до их уровня статусы Туркестана, Киргизии и других автономных респуб­лик. Завершившие его выступ­ление слова о том, что все респуб­лики должны иметь в СССР равные права, были встречены аплодисментами. Кашаф Мухтаров, председатель Совнаркома АТССР в 1921–1924 годах, сказал: «…Невольно задаётся вопрос, почему федерируют сейчас четыре единицы: РСФСР, Украинская ССР, Закавказская Федерация и БССР… Тут, по-моему, если мы не хотим лозунг самоопределения и самостоятельности превратить просто в национальную автономию, мы должны будем сказать о необходимости непосредственного, не через какую-нибудь инстанцию, а прямого участия национальных единиц самоопределившихся в автономные национальные республики, автономные области непосредственно в СССР, в Союз Советских Социалистических Республик». Аплодисментов не было…
Неожиданным было эпатажное вы­ступ­ление Сахибгарея Саид-Галиева (в 1920–1921 годах председатель Совнаркома АТССР, после конфликта с коммунистами республики переведён на такую же должность в Крымскую АССР): «Какие же нужны ещё права? Какая разница между Крымской или Татарской республикой и Тульской губернией, никакой разницы в этом отношении нет… Но я бы пошёл дальше в том смысле, чтобы упростить аппарат и сократить расходы, я бы предложил республикам, которые по числу населения и географии своей не превышают размеров средней центральной губернии, самоупраздниться в том смысле, что они должны быть областями, но не с двухэтажными совнаркомами, циками и т. д. Но это предложение сейчас не ставлю, это моё личное мнение и я понимаю, что в скором будущем все работники на местах в этих мелких окраинных республиках этот вопрос обдумают и решат…». Полагаю, что выступление бесславно ушедшего из АТССР чиновника, весьма пренебрежительно отозвавшегося об автономных республиках в целом, в комментариях не нуждается. По рассказу Махмуда Будайли, близко знавшего Мухтарова, тот говорил, что Сталин, выслушав этот «ликвидаторский манифест», укоризненно покачал головой, да и Ленин, к которому Саид-Галиев после ухода из Татарии письменно обратился с похожими предложениями, коротко и не без укоризны за непонимание азов национальной политики ответил, что республики необходимы ещё надолго и ликвидации не подлежат. В заключительном слове Сталин кратко повторил главные положения своего доклада на съезде Советов, а затем весьма жёстко прокомментировал высту­п­ления ряда лиц, особенно негативно отозвавшись о Султан-Галиеве, Мухтарове и представителе Туркестана Хидыралиеве. Касаясь предложений поднять статус автономных республик, он иронически назвал их проявлением «некоторого самолюбия некоторых предсовнаркомов некоторых автономных республик, желающих прокричать эту самостоятельность». О вызвавшем шок у присутствующих предложении Саид-Галиева о самоупразднении автономных республик не упомянул. А идеи Султан-Галиева — и не только его,- о повышении статуса Казахстана и Туркестана, негативно оценённые Сталиным, были впоследствии реализованы в виде создания на их территориях пяти союзных республик.
Таковы события, о которых полезно вспомнить по случаю 100-летия Республики Татарстан, название которой за эти годы несколько раз менялось.
Посла распада СССР в Татарстане были руководители старой закалки, способные стать преуспевающими менеджерами в условиях возрождения дикого капитализма. Но они не захотели этого и предпочли уйти из жизни, как это сделала Юлия Друнина.
Султанбеков Булат Файзрахманович — историк, профессор.