— Хочешь «Амати»? Купи «Урал»!

- Наиль! Расскажи немного о себе. Как начинался твой творческий путь?

- Моя мама заведовала здравпунктом. У неё работала женщина, муж которой руководил пио­нерским цирком в ДК имени Гайдара. Звали его Абдулла Ахметович. Так с девяти лет я стал заниматься сначала в цирковом, а потом и в фотокружке.

После пятого класса нас от школы направили в Дом пио­неров. То­гда он находился в жилом доме № 4 на Челюскина, рядом с книжным магазином. Задача перед нами стояла простая - освоить игру на пио­нерских барабане и горне. Занимался с нами выпускник Казанской консерватории Владимир Иванович Краснов.

Перейдя в седьмой класс, мы с друзьями при­шли к Эрику Касимовичу, записываться в его детский эстрадный оркестр.

- Ребята, вы уже старые! Я беру в оркестр учеников треть­его‑четвёртого классов. Вижу, стремление к музыке у вас есть. Так что шагайте… через дорогу в другой Дворец. Там в духовом оркестре как раз играют ваши ровесники.

Так я снова я попал к Владимиру Ивановичу. На этот раз уже в его детский духовой оркестр ДК имени Ленина.

- Получается, что с минимальным опытом игры на пио­нерских инструментах, без знания нот, вас взяли в оркестр?

- Всё верно. Ничего мы то­гда не знали и не умели. Поначалу инструменты в оркестре нам доверили самые простенькие - альты и тенора. На баритоне уже сложнее были партии. Сразу не сыграешь!

Потом двух моих друзей Владимир Иванович посадил на тубу. Рината Бикчентаева, с которым мы занимались в Доме пио­неров - на барабаны. А я сначала играл на теноре, потом - на трубе. Года три, наверное, и проиграл в оркестре.

Помню, играли на одном из фестивалей. Там дедушки такие бородатые выступали, выпускники консерваторий. Ну, профи! И тут же мы, метр с кепкой, как говорится - шелупень. Но третье место по респуб­лике заняли!

Однажды Владимир Иванович на репетиции заметил у меня гитарные ноты. И был этому, мягко говоря, не очень рад. Хотя сам же пристроил двух своих воспитанников, Владимира Батракова и Александра Миневнина, в ВИА «Сувенир» в ДК имени 10‑летия ТАССР. Руководил им Артур Александрович Соловьёв. Мне тоже посчастливилось поиграть в этом прославленном коллективе, чуть позже.

Анатолий Осипов, Валерий Данилов, Александр Яковлев, Георгий Ефремов (Жора), Наиль Алимов, Сергей Горбачёв. 1986

- И как дальше развивалась твоя карьера музыканта?

- Вскоре я начал учиться на рабфаке института культуры на дирижёрско‑хоровом отделении. То­гда возглавлял его Джавид Абдраимович Кутдусов, профессор, заслуженный деятель искусств Татарстана и России.

- Значит, поступить помогла оркестровая практика в ДК имени Ленина?

- Нет. Она даже сыграла обратную роль! В 1975 году я принёс в институт культуры характеристику. В ней значилось, что я являюсь руководителем ВИА Казанского проектного бюро машиностроения, которое находилось на территории 16‑го завода. Кутдусов прочитал характеристику и спрашивает:

- На каком инструменте играешь?

И что меня дёрнуло то­гда так ответить? Надо было сказать, что играю на трубе.

- На гитаре, наверное, играешь? О!!! Битник¹? Не‑не‑не! Здесь у нас классическая музыка! Вам этого не понять!

Проучившись до конца года, во избежание будущих конфликтов я забрал документы.

После этого я поступил в Казанское музыкальное училище на вокальное отделение, где только что открылась новая специализация - эстрадный вокал!

Конечно же, обучали нас прежде всего классической музыке. У меня педагог была Нина Петровна Зай­цева, которая воспитала джазовую вокалистку Нелю Садыкову.

- Учёба в музыкальном училище совпала с работой во ДК?

- Да! Но прежде чем туда попасть, пришлось пройти три прослушивания! Это было не так просто.

Я то­гда работал руководителем в СГПТУ № 19. Это около Московского рынка. Там у меня играли пацаны, которым было лет по шестна­дцать‑семна­дцать. Этим составом мы и при­шли на прослушивание. А в комиссии - директор ДК заслуженный работник культуры России и Татарстана Александр Евсеевич Рувинский, заместитель директора Наиль Гиниятович Сабитов и заведующий методическим отделом Закир Ша­кирович.

На первом прослушивании нас аппаратура подвела. Не по­мню, что было не так на втором. Но на треть­ем прослушивании мы уже играли концертную программу из музыки советских композиторов.

- Наверное, вам не сразу доверили играть на танцах?

- Сразу! После того, как мы выдержали три прослушивания - я оформился. И уже на следующий день мы играли на танцах!

Помню, в 1982 году мы таскаем аппаратуру, и уже через десять минут нужно было играть на вечере для допризывников. Подходит ко мне журналист из газеты «Комсомольская правда» и пытается на ходу взять интервью: «Скажите, а как долго вы работаете над каждой песней?» - «Накануне, например, песня вышла. Се­го­дня мы над ней поработали, а завтра уже её исполняем».- «Как так можно? Я вот недавно брал интервью у «Песняров»». Так вот, они три‑четыре месяца делают каждую композицию».- «Ну вот так! Жизнь заставляет шагать в ногу со временем! Если мы будем работать в таком темпе - то нам дадут под зад коленом и досвидос».

Владимир Иванов, Наиль Алимов, Рашид Хамидуллин (Рашпиль), Ильхам Фатихов (Иля).

- А как назывался твой ансамбль?

- Названия вообще не было. Мы пытались в 1979 году, ко­гда Ка­зань стала городом‑миллион­ником, назваться ВИА «Ровесник». Но с таким названием было слишком много коллективов. Так мы и остались ВИА Дворца культуры. А потом ещё добавили «и техники имени Ленина».

- Наиль! Вспоминается что‑либо необычное, курьёзное?

- Осенью 1982 года руководство Дворца культуры озадачило нас тем, что через месяц фестиваль «Зимняя эстрада». Нужно подготовиться и выступить! Желательно получше!

Мы, как нико­гда, начали готовиться за месяц. Взяли песню Марины Капуро «В горнице моей», песню группы «Аракс», которую исполнял Сергей Беликов. И ещё какую‑то патриотическую.

Обычно было так - сначала районный конкурс, затем городской и потом - уже респуб­ликанский! Во Дворце культуры имени Ленина был районный конкурс, в ДК Урицкого - городской. А на следующий день в ДК строителей (теперь Культурный центр «Сайдаш») - респуб­ликанский.

По жребию нам выпало открывать третье отделение. Занавес открывается. Мы включили ПРК. Свежепошитые белые костюмы ярко отражались в ультрафиолетовом свете. Зал встретил нас горячими аплодисментами.

А накануне на районной «Зимней эстраде» мы заняли первое место. И наши клавишник «Шопен» и солистка, видимо, так отметили это дело, что не пришли на следующий конкурсный день!

Мне пришлось с места звукооператора пересеть за клавиши. А вместо себя за пульт я посадил мальчонку. Показал ему только одну ручку, которой нужно было прибавлять или убавлять звук.

Нас объявили. И вдруг вместо первого нашего аккорда в зале раздался сильный низкочастотный гул!

Я кричу: «Убавь!» Быстро бегу к усилителю, выключаю его, а фон не исчезает…

В жюри были Анатолий Василевский, Юрий Модин, ещё кто‑то. Естественно, после такого инцидента нас уже не захотели слушать. Мы и не претендовали на первое место! Хотя звание «дипломанта» могли бы заслужить. Но нас отстранили от участия.

В основном то­гда играли советскую поп‑музыку. В нашем репертуаре были также песни Deep Purple, The Beatles, Smokie и других популярных групп. Но играть более три­дцати процентов зарубежной музыки не допускалось, а у нас было - наоборот. Об уровне музыкантов, игравших на танцах, можно было судить по кассовым сборам. Контролёр танцплощадки тётя Таня сообщала нам заранее, сколько продано билетов на танцы: «Наиль! Се­го­дня тысяча семьсот шестьдесят человек!» или: «Ура! Се­го­дня две тысячи двести билетов продано!»

Раньше выдавали контрамарки тем, кто выходил с танцев. А уже потом, если вышел, то нужно было покупать билет заново.

- А как виртуозный гитарист Сергей Горбачёв, который позже играл в коллективе Аркадия Хоралова, попал в твой состав?

- У Саши Лаврентьева, которого все называли Пашей, у нас во Дворце был ансамбль «Коллаж». Смотрю, у него появился молодой гитарист, лет семна­дцати. Как‑то случайно услы­шал его игру! Смотрю - талантливый парень. Потом он попросился ко мне. А у меня то­гда играли уже бывалые музыканты, прошедшие работу в филармонии и в ресторанах. Толик Осипов, Рашид Хамидуллин (Рашпиль), Рафаэль Валиуллин. В итоге я его взял к себе. Мне пришлось, не посвящая в курс дела администрацию, собрать второй состав. Сергей привёл барабанщика Юру Щадрина. Юра позвал - басиста Валеру Данилова. Валера пригласил Ильгиза Камалеева. Затем появился солист Женя Хохлов. Это было после 1982 года.

- А что это за история, ко­гда сгорела танцплощадка в парке «Крылья Советов»?

- Я могу объяснить только одним словом - конкуренция! Да ещё после того, как в 1966 году прошёл в киноте­атрах фильм «Фантомас», легко можно было списать всё на Фантомаса. Фантомас разбушевался! Так после этого пожара весь народ переметнулся на танцплощадку в клуб «Строитель». А уже потом у нас в парке построили железобетонную танцевальную веранду.

Александр Минебнин, Рашид Хамидуллин (Рашпиль), Сергей Горбачёв, Наиль Алимов, Рафаэль Валиуллин, Ильхам Фатихов (Иля).

- В то время были в большом дефиците музыкальные инструменты и оборудование. На чём играли?

- Вот! Вот! Это очень хороший вопрос! Был такой Ванштейн, и был такой Дикштейн. Ой, вру. Ванштейн - это был директор ДК химиков. Веснянкин! Веснянкин - был директором Татспорткультторга. А Дикштейн, Семён Яковлевич, был директором Рос­культторга. Раньше за наличные что‑то купить было нереально. Семь‑восемь тысяч! Это ж надо было «Волгу» продать! Такие деньжищи!

Было так. Сначала пробиваешь в организации деньги. Потом тебе на это дело дают лимит. Лимит - это к Веснянкину. Потом уже через базу Роскультторга всё это дело реализуют.

Главное, что на складах всё было. Но не на витринах! Разве что куйбышевские гитары за семь руб­лей пятьдесят одну копейку можно было купить. Да и их сразу разбирали.

Но на складах - было всё! Ну, телекастеров и стратокастеров не было, конечно. Но зато чешские электрогитары Iris и Diamant или барабаны Amati - пожалуйста!

На улице Татарстан в магазине «Музыкальные товары» работала то­гда завотделом Роза Галимовна.

«Роза! Надо!» - «Наиль! Ну, ты понимаешь? У меня пожар был. Подвал затопило. Электрогитара хорошая есть! «Урал»! Вот если её возьмешь - установка Amati твоя!» - «Ну, ладно. Раз такое дело - возьмём «Урал». Хотя бы вместо весла пойдёт или на растопку»…

- Можно ли назвать Соцгород свое­об­разным музыкальным центром Казани?

- В своё время да! Можно сказать, что Соцгород был кузницей талантов! Особенно в шестидесятые - восьмидесятые годы! Всё кипело и бурлило.

Кстати, в 2003 году мы пытались реанимировать танцевальные вечера. Начали собирать старые составы ВИА и проводить сейшены в парке на танцплощадке. Музыканты приходили с удовольствием. Даже если уже группа давно распалась, приходили просто послушать музыку своей юности. Конечно, и современные группы играли. «Листья травы», например.

Это продолжалось по­чти десять лет, пока существовала танцплощадка.

- Наиль! Что бы ты хотел пожелать молодым музыкантам?

- Конечно, же удачи!!! Достижения новых творческих высот! И главное, чтобы все трудности с дефицитом инструментов и жестокой цензуры репертуара обошли вас стороной!

Примечание

¹ Битники (или «разбитое поколение») - понятие, до сих пор не имею­щее чёткого определения. Если брать современные термины, битничество вполне можно назвать субкультурой. Началось оно в 1950‑х годах ХХ века в Калифорнии (на родине Джими Хендрикса и Дженис Джоплин), с творчества писателей Джека Керуака, Уильяма Сьюарда Берроуза и поэта Аллена Гинзберга. На суть битничества огромное влияние оказал джаз - «музыка чёрных», заводная, чувственная, сильно отличавшаяся от «белой» эстрады. Само слово «битник» было придумано журналистами: возникло оно от скрещения слова beat (англ. «бить») и русского суффикса ‑ник (то­гда у всех на устах было слово «спутник»). Типичный облик битника: кожаные сандалии, борода, джинсы, береты, чёрные свитера с высоким воротом, тёмные очки, просторные блузы, прямые распущенные волосы. «Поколение разбитых» в конце шестидесятых плавно перетекло в движение хиппи.