Моя стезя — служить балету

Заслуженный артист России и Республики Татарстан Владимир ЯКОВЛЕВ уже более 30 лет руководит балетной труппой Татарского академического государственного театра оперы и балета имени Мусы Джалиля. Он окончил Ленинградское хореографическое училище имени Агриппины Яковлевны Вагановой, а в 1969 году был принят в труппу Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля. На казанской сцене блистал в партиях Шута в «Лебедином озере», Исаака Ланкедема в «Корсаре», Бенволио в «Ромео и Джульетте», Пана в «Вальпургиевой ночи», Петра Леонтьевича в «Анюте», Журдена в балете «Мещанин во дворянстве», Бога в «Сотворении мира», Шурале в одноимённом балете Фарида Яруллина и других.

В его постановке и редакции идут спектакли: «Спящая красавица», «Щелкунчик» на музыку Петра Чайковского, «Шурале» Фарида Яруллина, «Коппелия» Лео Делиба, «Дон Кихот» Людвига Минкуса, «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева и другие. 
В 1993 году Владимир Яковлев стал одним из инициаторов открытия Казанского хореографического училища, где восемь лет параллельно с работой в театре занимал пост художественного руководителя и педагога. 

— Как вы связали жизнь с Татарским театром оперы и балета? 

— Я даже не предполагал, что когда-нибудь попаду в Казань, но так сложилась судьба: в училище, после экзамена, меня встретила Нинель Даутовна Юлтыева и предложила приехать в Казань. Убедила тем, что там тоже есть свой Кремль. Понимаете, наше поколение не было меркантильным. Сказали Казань — значит, еду в Казань. Я даже не спрашивал, какие будут зарплата и положение. В то время у меня была возможность устроиться в Санкт‑Петербурге, но чтобы получить работу, там нужна была местная прописка, такие же условия были и в Москве. Сейчас, конечно, всё иначе. 

— Каким было ваше первое впечатление о работе в театре? 

— Первое впечатление было не слишком хорошим. Многие артисты не имели профессионального балетного образования, но вместе с тем в труппе были такие талантливые танцовщики, как Салих Хайруллин, Ревдар Садыков, Галина Калашникова. Они произвели на меня фантастическое впечатление. Надо сказать, что впервые Галину Сергеевну Калашникову я увидел по телевизору ещё когда учился в училище. Показывали балет «Шурале», где она исполняла партию Сююмбике.

— А в каком спектакле состоялось ваше первое выступление?

— Мы поехали на гастроли в Ижевск, где я впервые выступил в балете «Лебединое озеро». Вышел в труппе миманса с трубой на балу. Но достаточно быстро стал выступать в сольных партиях. То­гда труппа была поменьше, танцевали и в опереттах, и в кордебалете, и сольные партии. 

— Вы прошли долгий путь от артиста кордебалета до солиста театра. Предложение стать художественным руководителем балета было неожиданным?

— Да, это было неожиданно. В 1988 году состоялись наши первые гастроли в Португалию. Я там танцевал два номера: «Бабу Ягу» в хореографии Леонида Якобсона и татарский номер «Эпипэ». С нами ездил директор Рауфаль Сабирович Мухаметзянов. В последний гастрольный вечер он предложил мне попробовать занять пост ­исполняющего обязанности художественного руководителя балета. Я согласился, но до конца не понимал, с чем столкнусь в будущем. В отпуске, когда приехал к родителям в Сочи, всё осознал. Уже в Казани я решил, что директор забыл о своём предложении, поэтому спокойно занимался рабочими делами. Но спустя время он позвал меня в кабинет и сказал: «Приступай к работе. Год будешь исполняющим обязанности ху­дожественного руководителя». ­И уехал в отпуск. Рауфаль Сабирович поступил грамотно: он меня «бросил» в это дело и решил посмотреть, как я справлюсь. И то, что удалось осуществить, стало возможным благодаря нашему тандему, а также творческому содружеству с педагогами-репетиторами и, конечно, замечательной труппе балета.

— Тяжело было вливаться в новую работу? 

— Это был сложный период. Я даже не знал, с чего начинать. Будучи артистом, многие технические вещи не понимал. Например, как работают сценическая техника, световая аппаратура и прочее. Трудность ещё заключалась в том, что всю жизнь в обществе артистов я был «своим парнем», а тут вдруг стал художественным руководителем. По существу, человеком, который стоит по другую сторону баррикады. Артист — это артист. Руководитель — это руководитель. Это совсем другое мышление и менталитет. Я понял, что нужно иначе смотреть на некоторые вещи, которые артистам казались обыкновенными.

— В каком состоянии была труппа, когда вы приступили к новой должности?

— В то время существовало понятие «глухой кордебалет». Это меня всегда очень коробило. Первые годы мы плотно работали с директором, потому что надо было поднять статус кордебалета. А каким образом это сделать? Мы разработали определённую систему — сделали надбавки артистам. Предположим, 50 рублей. По тем временам — были хорошие деньги. Надбавка выплачивалась для того, чтобы танцовщики вовремя приходили на урок, не опаздывали на репетиции. Делали всё, что положено артисту в театре. И переломить эту систему было достаточно трудно, но потом всё-таки люди начали привыкать. Это первое. 
Второе, что мне сразу было понятно, когда я стал руководителем: системы распределения выпускников хореографических училищ не существовало. Я пробовал ­ездить по разным училищам — ­искать артистов. Первым, кого я привёз из Перми в Казань, был Вадим Яруллин, который в будущем стал солистом. Осложнялось всё тем, что в это время в Казани расцветали бандитские группировки. Это было очень хорошо освещено в местной прессе, а слух разносился дальше по городам. В том же Пермском училище от меня ученики убегали, как от чумного, когда узнавали, что я из Казани…

— Владимир Алексеевич, благодаря вам многое изменилось, и теперь не только зрители отмечают мастерство нашего кордебалета… 

— Безусловно, постепенно кордебалет поднялся на более высокий уровень. На гастролях зрители всегда это отмечали. Я могу пригласить солистов, но пригласить кордебалет невозможно. С ними нужно работать, всё отрабатывать: поворот головы, положение ног, плеч, высоту рук, ракурсы. Это всё достигается ежедневной, методичной работой. В Большом или Мариинском театрах, если спектакль пройдёт плохо, — им простят. У них бренд. Нам такого никто не простит. Я говорю артистам: «Наша задача — достичь высокой планки и держать её».

— А как вы стали решать кадровый вопрос в театре? 

— Я понял, что надо создавать Казанское хореографическое училище. У нас было отделение на базе Музыкального училища, где артисты выпускались раз в восемь лет, но этого было недостаточно. Передать то здание, где сейчас находится училище, мне помогла Резеда Газизовна Сабитовская. Необходимо было сделать реконструкцию здания. На это требовалось время. Я начертил план училища, затем сходил в жилищно-строительную контору, чтобы они всё утвердили. План практически приняли, кроме одного: столовая должна была находиться на верхнем этаже, чтобы её не затопило. Не дожидаясь, ко­гда будет закончено строительство, стал набирать детей на обучение. Мы арендовали ДК Строителей, где занималось 80 учеников. 
Проблема заключалась в том, что здание хотели забрать, а для училища построить новое. Вместе с Рауфалем Сабировичем нам удалось отстоять историческое здание. Оставалось наладить учебный процесс, набрать педагогический состав из наших актёров и прочее.

— Получается, что вы совмещали две должности? 

— Да, восемь лет параллельно занимал два поста: художественного руководителя балета и художественного руководителя училища. Сначала это было необходимо, но после завершения восьмилетнего цикла обучения я передал бразды правления Нинель Даутовне Юлтыевой. А сам сосредоточился на работе в театре.

Владимир Яковлев

— Как вы относитесь к тому, что театр критикуют из-за того, что в репертуаре мало современных постановок? 

— Мы единственный на всю рес­публику академический театр, и сохранение классического наследия — его основополагающая художественная политика. Поэтому внимательно следим за состоянием классического репертуара. Спектакли возобновляют исходя из современных тенденций сегодняшнего дня, возросших возможностей балетной труппы и технического оснащения. Обновляются костюмы, декорации, вносятся хореографические изменения, которые соответствуют духу времени. Но вместе с тем у нас шли и идут постановки современных хореографов: «Сказание о Йусуфе», «Золотая Орда», «Спартак» Георгия Ковтуна, «Ромео и Джульетта» Бориса Мягкова, «Дама с камелями» Александра Полубенцева, «Dona Nobis Pacem» («Даруй нам мир») и «И воссияет вечный свет» Владимира Васильева. Периодически приглашаем труппу Бориса Эйфмана. В рамках Нуриевского фестиваля на гала-концертах можно увидеть номера современной хореографии. Например, постановки нашего солиста, одарённого хореографа Алессандро Каггеджи. Естественно, один театр не может вместить в себя всё многообразие жанров, поэтому появился проект «Stage Platforma» Олега Ивенко. В программе фестиваля представлены номера в хореографии Владимира Варнавы, Александра Могилёва, Олега Габышева, Марселя Нуриева. 

— Одна из визитных карточек театра — Нуриевский фестиваль. С чего он начинался? 

— Начинался очень скромно, как фестиваль классического балета, куда приглашались артисты не первой величины. Постепенно он набирал обороты, став международным. А спустя время, с согласия маэстро Рудольфа Нуриева, носит его имя. Нуриевский фестиваль — одна из важных частей моей работы, потому что я являюсь не только соорганизатором проекта, но режиссёром гала-концертов. 

— Что увидят зрители на предстоящем гала-концерте XXXVI‑го Нуриевского фестиваля?

— Все карты раскрывать не буду. Надо отметить, что в этом году мы отмечаем юбилеи выдающихся композиторов: Сергея Рахманинова и Арама Хачатуряна. Мы не могли пройти мимо этих событий. Алессандро Каггеджи готовит новый номер на музыку Рахманинова. Творчество Хачатуряна будет представлено Вальсом из балета «Маскарад» и фрагментами из спектакля «Гаянэ». В качестве дирижёра приедет земляк композитора — Карен Дургарян. 

— Новый сезон откроется премьерным балетом «Путь странника». Что уже можно сказать о спектакле? 

— Над балетом работает балетмейстер-постановщик Александр Полубенцев из Санкт-Петербурга. Нашей публике он знаком по спектаклю «Дама с камелями». Он очень серьёзно относится к премь­ерной постановке. Александр Полубенцев работает в тандеме с композитором Резедой Ахияровой и художником Вячеславом Окуневым. Вячеслав прислал нам эскизы, и это — стопроцентное попадание в эпоху первой половины XIX века, где проходит действие балета. Зрителей ждёт интересное решение сцены, костюмов, декораций. Я думаю, что премьера точно станет событием.

— Владимир Алексеевич, вы служите в театре более 50 лет. Как вам удаётся не выгорать от работы? 

— С тех пор, как я поступил в Вагановское хореографическое училище, а это случилось в 1961 году, и до сих пор вся моя жизнь неразрывно связана с театром. Моя стезя — служить балету. Это громадная ответственность перед актёрами, театром, публикой и искусством балета. 
 

Фотографии Полины Яковлевой