Черновик и первоисточник

Дневник депутата
«Приветствую и поздравляю с высоким званием депутата Верховного Совета СССР и доверием своего народа. Шлю привет ­пятидесятилетнему боевому миномётчику от семидесятилетнего артиллериста, которого вы так тепло приветствовали, за что большое спасибо», — писал Абсалямову из Москвы в марте 1962 года генерал Якуб Чанышев, которому писатель помог отредактировать его «Фотоальбом ТАССР».
«Дневник депутатской работы», начатый дедушкой 27 марта 1962 года, поражает воображение. Как свидетельствует запись на первой странице, в этот день он получил мандат. В дневнике Абдурахман Сафиевич отмечал, кто и с каким вопросом обратился к нему за депутатской поддержкой. Многие просьбы были приняты к рассмотрению ещё до выборов. В графе «результат» читаю: «просьба удовлетворена, выдана комната; для ремонта сельского клуба выдано шесть тысяч рублей; выделена машина для детского дома…» Всего в блокноте — более сотни записей. Каждое дело рассмотрено подробно — тут и наказ избирателей совхоза «Карноуховский» с просьбой провести в село электричество, и просьба учительницы-пенсионерки о трудоустройстве… Все случаи рассматривались с большой скрупулёзностью, перепроверялись факты, добивалась справедливость. Именно благодаря деятельности депутата Абсалямова удовлетворили свои жилищные условия многие молодые татарстанские писатели.
Конечно, кое-какие просьбы приходилось отклонять — например, после консультации в прокуратуре было отказано в ходатайстве о пересмотре приговора некоему Рашиду Р., осуждённому на двенадцать лет за изнасилование несовершеннолетней девочки.

В дневник вложен номер газеты «Советская Татария» от 13 декабря 1963 года, на первой полосе которой опубликован обширный репортаж с пленума Центрального Комитета КПСС…
Вообще, эпоха давала о себе знать — тема партии и её влияния на жизнь советского человека красной линией сквозила в большинстве произведений Абсалямова. Однако, на мой взгляд, несмотря на то, что идеология полностью поменялась, произведения Абсалямова не утратили актуальности и по сей день — стержневыми темами в них являются вопросы человеческой нравственности.
В связи с Декадой татарского искусства и литературы в Москве 1957 года за заслуги в развитии татарской литературы Абдурахман Абсалямов был награждён орденом Трудового Красного Знамени. 
Вернувшись из Москвы, Абсалямов писал: «На Декаде мы глубже почувствовали традиции своей литературы. Яснее раскрылись её традиции. Эти замечательные традиции в том, чтобы всегда, во все времена быть вместе с народом, жить его судьбой, его мыслями и стремлениями».
И дальше: «Теперь мы уже не имеем права ограничить себя и сказать: я пишу только для татар или, скажем, для чувашей. Работая для своего народа, мы одновременно работаем для многонациональной читательской массы. Только такая широта даёт нам возможность правильно освещать жизнь, подчёркивать всё хорошее, что ведёт к сближению наций...»
В другой статье, как бы продолжая эту же мысль, Абсалямов подчёркивает: «Если нам, национальным писателям, удастся в своих произведениях по-настоящему, мастерски отразить духовный облик строителя нового мира, то наш герой будет одинаково понятен читателям всех народов».

Дружбе народов посвящена и повесть «Любовь моей подруги», в которой писатель рассказывает историю любви китайской девушки и русского парня. 
Абдурахман Сафиевич был членом редколлегии журнала «Дружба народов», а также многих журналов, издававшихся в ТАССР.
С 1963 года Абсалямов занимал должность заместителя председателя Союза писателей ТАССР. По несколько раз в неделю встречался с читателями, отвечал на письма, помогал молодым авторам. С каждой читательской конференции приносил гору записок:
«Тов. Абсалямов, правда или нет, что саркофаг Сталина просила китайская делегация передать в Китай?»
«Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос — живы ли сейчас герои вашего романа? Вымышлены они или нет?»
«Баки Н. — символ негибнущего, или всё-таки возможны такие чудеса в жизни?»
«Над какой книгой вы работаете в настоящее время? О чём она расскажет читателю?»

Читательская конференция по роману «Белые цветы» в библиотеке ЦПКиО им. Горького в Казани. 16 июля 1965

Больничная койка, 
новая тетрадь…
Даже когда тяжёлая болезнь приковала дедушку к больничной койке, он не переставал работать. Хотя работать ему было строго‑настрого запрещено! Однако несмотря на то, что врачи тщательно следили за тем, чтобы Абсалямов не смел и пальцем прикасаться к бумаге и ручке, из больницы он вынес несколько толстых исписанных тетрадей. А то, что написать не удалось, многократно прокручивал в голове, мысленно представляя себе диалоги из будущего романа. В больнице Абсалямов познакомился с профессором Терегуловым, послужившим прототипом замечательного хирурга, профессора Абузяра Гиреевича Тагирова в «Белых цветах». 

Выступление перед учащимися казанской школы № 34. Декабрь 1954

Вот что писал о работе над романом сам автор: «Желание написать то или иное произведение не приходит внезапно. Образы не встают перед глазами сразу, полнокровными и живыми. Всё рождается медленно, долго и, так же, как и всё в мире, рождается в муках. До войны я не болел и не знал, что такое болезнь. Первый раз в руки врачей я попал на фронте, после ранения, и тогда же я впервые почувствовал тягу к людям этой профессии. Эта симпатия оказалась, видимо, довольно сильной, и я в первом же своём романе попытался создать образ врача. Это был военврач Мунира в «Золотой звезде». Образ Муниры, хотя и недоработанный с точки зрения литературной, — один из моих любимых образов. Можно сказать, что это — родная сестра Гульшагиды. Когда я писал роман «Газинур», я снова попытался создать образ врача, — это была Катя Бушуева. Но, видимо, мою мечту о враче не удовлетворили эти два образа. В 1955 году я отправился в Агрыз, чтобы написать очерк о моём односельчанине и близком друге, известном хирурге Ахмете Айдарове, который работал в Агрызской железнодорожной больнице. Довольно долгое время я провёл у него в гостях, ходил в его больницу, присутствовал на его операциях, проводил дни в разговорах с десятками больных. Но очерка я так и не смог написать. После возвращения из Агрыза желание написать о врачах что-нибудь более капитальное укрепилось. Но тогда я увлёкся «Огнём неугасимым», и этот «огонь» мне дорого обошёлся. Не нарочно, а совсем по-настоящему я заболел и попал в больницу. Там я почувствовал себя в «творческой командировке», — именно так я и написал в письме, отправленном из больницы в адрес IV съезда писателей Татарстана. Когда я покидал больницу, в кармане у меня лежала толстая тетрадь, полная больничных наблюдений и зарисовок. Через несколько лет сердце снова дало о себе знать. В результате — снова больничная койка и снова толстая тетрадь с заметками. Будущие герои уже более отчётливей конкретно встали перед глазами. Когда я попал в больницу в третий раз, «Белые цветы» уже были написаны. Диляра ханум Хаджаева, работавшая в этой больнице, прочла роман, затем его прочла терапевт Зумара ханум Зарипова, работавшая в другой больнице. Но моим главным консультантом и помощником стал Ахмет Айдаров. Среди тех врачей, кто читал роман, был и его сын — молодой хирург Марат Айдаров. С профессором Абубакиром Терегуловым мы лежали в одной палате и... подружились. Но я тогда не сказал ему о своём желании написать роман. Если бы он знал, то ничего не рассказал бы. Всё, о чём он говорил, я незаметно записывал. Все три раза, что я лежал в больнице, одновременно со мной лечился и известный артист Николай Иванович Якушенко... Короче говоря, казанцы и те, кто немного знаком с медицинскими работниками, более или менее угадывают прообразы героев. Об этом мне даже говорили, останавливая на улице, некоторые называли даже тех, кого я вообще не имел в виду. Но самое трудное в творчестве — дорога от прообраза к образу. Это сложный путь, ухабистый и настолько изменчивый, что иногда от прообразов ничего не остаётся. Объяснить это очень трудно, так как происходит само собой, я бы сказал — иногда даже подсознательно... Чтобы пояснить свою мысль, приведу один пример. На землю упали капли дождя. Затем они испарились, воздушные потоки собрали эти частицы вместе, изменили их температуру, качество, ветры отнесли их куда-то. А потом снова проливается дождь. В творчестве происходит что-то похожее на это. Творчество даже более сложно и таинственно. Ты нашёл прообраз своего героя, но это ещё не образ. Чтобы он стал образом, нужны особенности и качества десятков, сотен прообразов. Будто тебе для создания образа дали в руки кусок мрамора. Чтобы передать облик конкретного прообраза, от этого куска достаточно отсечь всё лишнее. Но для создания образа необходим огромный труд, так как он обладает уже несколько другими качествами, в нём появляются другие, новые черты. Как это делается? Это можно узнать, только внимательно изучив бесконечные и многочисленные черновики писателя. У нас же, к сожалению, наброски не сохраняются, мы их рвём и бросаем в корзину. Таким образом, тайна рождения многих образов навеки оказывается потерянной (повторяю, писатель позже не может рассказать о всех тонкостях, так как в процессе творчества он их не записывает). Тайны теряются среди зачёркнутых слов и фраз, среди вставленных и вновь вычеркнутых мест. При раскрытии тайны рождения образа нужно восстановить все эти зачёркнутые слова и строки, подробно их изучить, сопоставить, выбросить случайное и только после этого тяжёлого труда можно увидеть, как рождался тот или иной образ...»