Зуфар Гаязов: «Мы ещё покатаемся!»

Мы договорились встретиться в конце рабочего дня. У ресторатора Зуфара Гаязова он обычно заканчивается около девяти вечера. Кабинет, похожий на кают-компанию с лестницей на верхнюю «палубу», был завешан дипломами с разных кулинарных конкурсов, среди прочих выделялся самый оригинальный - в виде кухонной доски, покрытой хохломской росписью по золоту.

Уставшие глаза ресторатора сразу же заблестели, как только он начал рассказывать про вершины и лавины, описывать крутые виражи, вспоминать друзей-горнолыжников, многих из которых уже нет… И тогда глаза грустнели.

У Хемингуэя в книге воспоминаний «Праздник, который всегда с тобой» есть потрясающее описание полёта по ослепительному склону, когда ветер шарахается в стороны и снег визжит под лыжами:

«Наконец, поближе к весне, наступало главное: спуск по леднику, гладкий и прямой, бесконечно прямой,- лишь бы выдержали ноги,- и мы неслись, низко пригнувшись, сомкнув лодыжки, отдавшись скорости в этом бесконечном падении, в бесшумном шипении снежной пыли. Это было лучше любого полёта, лучше всего на свете…»

Цитату из Хэма я разыскал уже дома, а тогда в кабинете, устроенном над рестораном «Милан», мне вдруг показалось, как это бывает в голливудских блокбастерах, что стоит только приоткрыть потаённую дверь, завешенную календарём, и тут же блеснёт Эльбрус, замелькают разноцветными пятнышками лыжники, зигзагами слетающие с гор, и запоёт Визбор…

Лыжи у печки стоят, гаснет закат

за горой.

Месяц кончается март, скоро

нам ехать домой.

Здравствуйте, хмурые дни, горное

солнце, прощай.

Мы навсегда сохраним в сердце своём

этот край.

На склонах Домбая. 1981

- «Домбайский вальс» - наша любимая песня, все российские горнолыжники знают её наизусть,- говорит Зуфар Фадипович.- В советские времена мы ездили только на Домбай, это был всесоюзный центр горнолыжного спорта, куда съезжались любители скоростного спуска. Таких было немного. Горные лыжи в отличие от равнинных не получили в СССР популярности. Ведь равнин в стране больше… К тому же этот вид спорта у нас почему-то считался чуть ли не аристократическим, как гольф. Только отдельные энтузиасты болели горными лыжами.

Домбай тех лет - это не всегда подготовленные склоны, на всех трассах можно было встретить два-три стареньких ратрака, которые зачастую простаивали без топлива. Подъёмники работали - и то хорошо! Мы и этому радовались, ведь нам тогда не с чем было сравнивать. Экипировка у нас была «кто во что горазд». Лыжи - примитивные, эстонского производства, очки - мотоциклетные, комбинезонов в «Спорттоварах» не найти, но выкручивались как могли, шили в Доме быта рядом

с вокзалом у знакомых портных, в основном из болоньи или брезента.

А вот проживали мы в хороших условиях - у подножия Домбая в номерах ведомственной гостиницы ЦК ВЛКСМ «Горные вершины» (о том, как туда доставались путёвки, разговор особый!) с бассейном и трёхразовым питанием. Часов в девять вечера мы собирались в одной комнате, и начинались посиделки. Разливали по кружкам немного спирта, на столе появлялась нехитрая закуска, то, что привезли в рюкзаках из Казани: тушёнка, рыбные консервы, печенье, шоколад. Доставали гитару…

Сейчас всё иначе. И номера «люкс» с видом на Монблан, и шотландский виски в квадратном стакане, а всё равно то время, проведённое на склонах Домбая в окружении друзей, вспоминается как яркий цветной сон. Мы были молоды, у нас ещё всё было впереди - и карьера, и профессиональное признание, и положение в обществе…

Зуфар Фадипович находит в ящике письменного стола старые фотографии и, не прерывая рассказ, начинает их перебирать.

- Когда в 1980 году я первый раз встал на горные лыжи и увидел перед собой крутой белоснежный спуск, то испытал неуверенность и беспокойство. Я же ничего ещё не умел. Лыжи с тяжёлыми ботинками готовы были утянуть меня в ущелье, но мне повезло с наставником-инструктором. Рус­тем Шакирович Еналиев был настоящим профи, кажется, что горные лыжи приросли к его ногам, так ловко он закладывал виражи. Под его руководством я сделал, как горнолыжник, свои первые робкие шаги. И довольно быстро освоился!

У горнолыжников-профессионалов есть такое выражение: «С горами надо разговаривать на «вы». Спортсмен должен помнить, что опасность здесь всегда поджидает рядом. Чуть зазевался - и костей не соберёшь. Недаром ходит такая шутка - в спортмагазине висит объявление: «Каждый купивший у нас горные лыжи получает костыли совершенно бесплатно!»

В 1982 году произошла такая грустная история, но с хорошим концом. Рустем Шакирович привёз с собой на Домбай новенькую видеокамеру «Экран» с тремя объективами. Во время работы она сильно шумела. Но это было круто! Решили снять фильм о горнолыжниках из Казани, чтобы потом дома показать по местному телеканалу. А когда на человека наведён фокус, то он, конечно, хочет выглядеть героем. Тем более, все мы были молоды! Так вот, выбрали самый крутой необъезженный склон на Русскую поляну, где спуск был запрещён. Опыт катания был небольшой, но это нас не останавливало. С нами катались два брата из посёлка Мирный, Равиль и Рафаэль. Первым пошёл Равиль. Разогнался и на вираже не смог удержаться на ногах, его закрутило - лыжи в одну сторону, палки в другую. Его несло метров семьдесят! Потом всё стихло. Мы почувствовали что-то неладное и устремились к нему на помощь.

С нами в группе катался опытный горнолыжник и известный казанский хирург из железнодорожной больницы Борис Леонидович Ильяшевич. Мы с ним спустились к Равилю, тот вроде живой, руки-ноги целы. Но на месте определить, какую именно он травму получил, было невозможно. Равиль ухватился за наши плечи, и мы его осторожно с высоты три тысячи метров спустили до канатной дороги. Потом привели в номер. Уложили, перетянули эластичным бинтом, налили спирт. Он улыбнулся и сказал, что отлежится и завтра снова встанет на лыжи. Равиль лежал трое суток, пока мы не вызвали скорую. Беднягу увезли в Тебердинскую больницу, там сделали рентген, и оказалось, что у него компрессионный перелом позвоночника. Его тут же положили на растяжку и «замуровали» в гипс. В этом корсете мы его доставили в аэропорт «Минводы». По дороге он нам рассказал, что перед отъездом с женой произошёл конфликт. Она ему предъявила ультиматум: или я, или горы! Он выбрал горы. Так вот, привезли мы его в Казань, доставили по адресу. Нажали звонок - и сразу вниз. Дверь открылась, и мы услышали обеспокоенный голос жены: «Что с тобой, Равиль?» А он на неё напирает: «Это ты накаркала!» Она: «Ой‑ой, заходи, дорогой…». И такая любовь в её голосе зазвучала! Оказалось, что тот несчастный случай ещё более скрепил их отношения. А через год Равиль уже снова с нами катался. Ведь горные лыжи - это неистребимая страсть!

На этот раз обошлось. Но это происшествие отрезвило меня, я понял, что лихачить на горных склонах не стоит, и с той поры с горами я только на «вы».

Горы вечны, а у людей, увы, век короткий... Год назад ушёл от нас наш учитель Рустем Еналиев. Он был доцентом кафедры химической кибернетики химико-технологического института, кандидатом физико-математических наук. Катался на уровне мастера спорта. Человек с мужским характером и большой силой воли. Пять лет назад умер Саша Хлопунов, президент Ассоциации горнолыжников Татарстана. Андрей Сахаров, наш друг, разбился в автокатастрофе. Иногда просматриваю фотоальбом: вот они стоят на склоне и улыбаются мне из прошлого, которого уже не вернуть. Я помню всех, их голоса звучат в ушах. С годами ценность молодости и дружбы лишь возрастает. Золотые крупинки в песочных часах утекают, а нового песочка уже не добавить...

Горы и лыжи нас сближали. Здесь человек на время освобождался от груза забот, которые окружали его на работе, отдыхал от бремени своего статуса. Здесь не было чиновников, начальников и звёзд, тем более что за солнцезащитными очками лица не разглядеть. Это как маска на карнавале. В горах - все равны!

А начиналось всё просто. В восьмидесятые годы мы поехали на Домбай вместе с моим близким другом Ренатом Залютдиновым, директором ресторана «Болгар»,а впоследствии президентом Ассоциации рестораторов и отельеров Казани и Респуб-лики Татарстан (уже более тридцати лет дружим!) Через год к нам примкнули Саша Хлопунов, а чуть позже Назыр Хусаинов, директор «Грот‑бара», и Иван Егоров, директор ресторана «Волга». Уже на Домбае мы познакомились с Колей Кипкеевым, он был чемпионом Кавказа по выжиманию гири. С него можно было лепить Давида, который сокрушил Голиафа! Он поступил в Казанский пединститут на спортфак и окончил егос отличием. Потом работал директором канатной дороги на Домбае. Очень был гостеприимный и хлебосольный человек.

На Домбае ведь даже браки заключались! Наш друг Рамиль Курбанов, владелец сети бутиков модной одежды в Казани, здесь женился на красивой девушке Лине… Кипкеев был на свадьбе свидетелем.

И таким образом компания наша пополнялась. Появились местные друзья‑карачаевцы Джамбулат, Саид, Кемал, Осман, Карча.

С восьмидесятых годов мы дружим с инструкторами Колей Логиновым и Володей Ягафаровым, а также известным бардом Валерием Боковым. Валера, когда приезжал в горы, устраивал маленькие концерты. Его песни распевал весь Домбай!

Накатавшись вдоволь, мы собирались в тесном номере. Сначала согревались чаем и чем покрепче, а потом Боков брал гитару, и тогда казалось, что вся гостиница притихала и начинала подпевать. Я ведь тоже на гитаре играю и пою его песни. Особенно вот эту…

Зима осторожно подкралась

и белой порошею

По просекам бродит, последней

листвою звеня.

Я знаю, что где-то горит моё ясное

солнышко,

Но светит, но светит оно уже

не для меня.

В «Горных вершинах» на одном этаже с нами жил автор сценария знаменитого фильма «Семнадцать мгновений весны», писатель и журналист Юлиан Семёнов. Он обычно с двумя дочерями приезжал покататься на лыжах. У нас с ним хорошие отношения сложились, где-то даже сохранилась общая фотография. Когда к нему приходили почитатели, то он у нас занимал стаканы. Помню, в беседах он затрагивал тему Афганистана (тогда наша страна ввела туда войска), тепло отзывался о Фикряте Табееве, которого назначили Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в ДРА. Юлиана Семёновича как журналиста всё это очень интересовало и беспокоило.

В этих заповедных местах, где красота лечит и умиротворяет, во время Великой Отечественной войны шли ожесточённые бои - наши выбивали с перевалов горнострелковую дивизию «Эдельвейс». До сих пор туристы находят здесь стреляные гильзы, даже кто-то из альпинистов отыскал ржавый Железный крест. В 1966 году на Домбае снимали фильм «Вертикаль», после окончания съёмок Высоцкий дал в долине единственный концерт, где звучали песни из этой кинокартины:

Мерцал закат,

как блеск клинка.

Свою добычу смерть

считала.

Бой будет завтра,

а пока

Взвод зарывался

в облака

И уходил по перевалу.

К нам на огонёк, заслышав гитарный перебор, заглядывал ещё один постоялец гостиницы, эстрадный певец Михаил Муромов. Его хит «Яблоки на снегу» тогда звучал из всех динамиков. Он говорил, что у него есть татарские корни. Приглашал в Москву, на свои концерты.

В Домбае можно было встретить много известных людей со всего Союза: артистов, писателей, учёных. На отдых сюда приезжали космонавты из «Звёздного городка» либо перед отправкой на орбиту, либо после приземления, чтобы восстановить силы. Потому что климат здесь уникальный и воздух целебный!

Однажды со мной произошёл такой случай. Наш друг, уважаемый на Домбае человек, Коля Кипкеев (он работал на пятом участке канатной дороги), которого мы уважительно называли по отчеству - Саидович, выписывал нам от руки на обычном листке из блокнота такой вот пропуск: «Ребята, ко мне приехали друзья из Казани, прошу везде пропускать бесплатно и без очереди!» И эта бумажка была сильнее даже спецпропуска! Там вип-персонам выдавали пропуска на фирменных бланках с печатью. И вот как-то одна такая важная персона у самого турникета стучит мне по плечу и говорит: «У меня пропуск!» А я не пускаю, отвечаю, что у меня тоже есть. Просит показать. Я достаю из кармана мятую бумажку. Увидев её, ухмыляется и эффектно вытаскивает свой пропуск.

Но торжествовал он недолго.

Когда мы одновременно протянули контролёру наши пропуска, мне сказали: «Проходи!» А ему: «Подождите, пусть товарищ пройдёт, а вы за ним!» Потом меня друзья огорошили: «А знаешь, кто это был? Сам Титов!» Оказывается, Герман Степанович в тот день катался вместе с другим космонавтом, Алексеем Леоновым.

Если бы я его узнал, то, конечно, пропустил. Оказал бы уважение! Фотографии космонавтов печатались во всех газетах, но его лицо скрывали затемнённые очки, на комбинезоне не было никаких нашивок. Он ничем от других горнолыжников не отличался.

Возвращаясь в Казань, мы продолжали дружить. Нам было что вспомнить! Загар постепенно сходил с наших обветренных лиц, а воспоминания о двух неделях, проведённых на Домбае, согревали до следующего года, настолько они были яркими.

В 1984 году я работал директором ресторана «Нарат» на Лебяжьем. Само здание рес­торана с островерхой крышей напоминало горное шале. И стояло оно в окружении высоченных сосен. И вот здесь мы устраивали наши встречи - вечера воспоминаний. К нам в Казань погостить приезжали инструкторы с Домбая и местные ребята, которые работали на канатной дороге.

Мы продолжали ездить на Кавказ, и в 1985 году на самом крутом склоне повстречали нашего будущего президента Рустама Минниханова, который тогда был руководителем Арского исполкома. Он приезжал покататься с нашим общим другом, директором ресторана «Казань» Джаудатом Минниахметовым.

Надо сказать, что Рустам Нургалиевич очень выносливый и физически крепкий человек. Он рисковый, предпочитает слалом-гигант и сложные скоростные склоны. Скорость там развивается сумасшедшая, но он хорошо кантует лыжи и чувствует трассу.

Позднее с Рустамом Нургалиевичем и его сыном мы катались в Альпах на самых сложных трассах в команде близких друзей-горнолыжников. Вместе с нами совершенствовал своё мастерство горнолыжника Марат Хуснуллин, министр строительства Республики Татарстан. С высоты три тысячи метров скатывались вниз всего за три минуты. От резкого перепада высот закладывало уши! Этот темп задавал нам президент с сыном, и мы летели за ними следом - старались не отставать.

Слов нет, очень жаль, что Ирек ушёл из жизни в самом рассвете сил, так и не успев реализоваться. А ведь потенциал у него был очень большой. Это был общительный, жизнерадостный человек и профессиональный горнолыжник.

И опять в ушах моих звучит та самая песня Валерия Бокова:

По небу плывёт и плывёт моё ясное

солнышко,

Да вот закрывают его от меня облака.

Тепло вспоминая о нашем отдыхе, мы, старые друзья-горнолыжники, по случаю юбилейной даты - 30 лет совместных поездок на Домбай - подарили Рустаму Нургалиевичу альбом с фотографиями 85-го, 86-го, 87-го годов. Они уже пожелтели, но домбайский снег в нашей памяти - всегда ослепительно белый! И ещё мы на основе этого фотоматериала сделали небольшой фильм о Домбае сезонов 1985 - 2015 годов.

…А теперь и недалеко от Казани можно покататься на горных лыжах. Спасибо нашему президенту и всем, кто участвовал в создании горнолыжного комплекса «Казань» на Свияжских холмах. Это отличный подарок казанцам и жителям республики. Есть где растить будущих чемпионов‑горнолыжников! Хотя для нас, профессионалов, горки, конечно, маловаты. Но обещали насыпать повыше. Тогда мы ещё здесь покатаемся!

В прошлом году после долгого перерыва мы со старой командой друзей-горнолыжников снова поехали на Домбай. Потянуло на старые места, где прошла наша молодость. Конечно, там много что изменилось. Трассы стали получше и сервис приблизился к европейскому. А вот друзей, увы, не вернёшь…

Было тепло - и вдруг

Стало бело вокруг.

Что же теперь, мой друг, осталось?