Лица Бессмертного полка: девочки из аптек на войне

Написала на Рейхстаге: «Роза из Казани»

Выпуск Казанского фармацевтического техникума, в котором училась Роза Рыбина, был досрочным. Фармацевтов ждал фронт.

В декабре 1942 года сформировали 548‑ю медико‑санитарную роту, это четыре отделения: хирургическое, терапевтическое, эвакуационный и эпидемиологический отделы (эпидемиологи проверяли чистоту воды). В роте было два хирурга: Володя Хмелидзе и Зоя Щербакова. Первые раненые поступали в полковые медсанчасти, там оказывали неотложную помощь: накладывали швы, останавливали кровотечение и направляли в медико‑санитарную роту. Солдат с лёгкими ранениями через день‑два отправляли обратно на фронт, оставались только тяжелораненые.

В аптеке было двое: начальник медснабжения, капитан, и Роза - лейтенант, помощник медснабжения, начальник аптеки. Кроме медикаментов она отвечала за все хозяйственные принадлежности: халаты, носилки, столы хирургические, палатки, одеяла…

Ко­гда перемещались на новое место, оборудовали всё в избах, если находились целые. Но часто на месте изб торчали одни обугленные трубы. То­гда ставили палатки. Большая предназначалась хирургическому отделению, поменьше - другим. Однако палаток аптеке все­гда не хватало, и строили шалаш, большой, плотный, обшивали плащ‑палаткой и простынями. Посередине устанавливали стол - и рабочее место оборудовано.

Санитары готовили дистиллированную воду, её подтапливал автоклав. Ампул не было и в помине, может, и доставляли их куда‑то, но Роза ампулы в глаза не видела. Растворов заводских тоже не приво­зили, всё делали сами. Новокаин, глюкозу, физраствор, гипертонический раствор получали в поллитровых бутылках с притёртой пробкой. Брали воронку и всё фильтровали. Как подготовится - в автоклав, стерилизовали.

Коллективная фотография участников войны и тружеников тыла.

Всё это требовало времени. Раненые страдали. Врачам и медсёстрам тоже приходилось спешить, чтобы успеть помочь всем раненым.

Раненые и хирурги кричат:

- Давайте растворы!

А Роза успокаивает:

- Как простерилизуется. Время нужно!

Санитары забирали эти растворы горячими.

Раненых бывало много. Для тяжелораненых в аптеке держали большую бутылку кагора и спирт.

Ко­гда наступали, брали какой‑нибудь населённый пункт, продвигались и медики. При рекогносцировке старались найти место с водоёмом, чтобы расположить там палатки.

Медики шли вслед за фронтом. Так и дошли до Берлина.

«Я расписалась на Рейхстаге,- вспоминала Роза Рыбина.- Ко­гда мы зашли туда, всё внутри было сломано. Солдаты ещё как‑то по перилам прошли наверх, а мы смотрели внизу надписи. Всё уже было расписано, и вдруг я увидела надпись «Я Ваня из Рязани», и я рядом написала: «А я Роза из Казани».

Спали не раздеваясь все годы вой­ны

Медсестру Марию Чуранову призвали в армию 25 июня из Казани. В июле сорок первого выехали из города. По дороге их медсанбат попал под сильную бомбёжку, потом его расформировали. Марию и сослуживцев направили в эвакоприёмник, где она оставалась до конца вой­ны.

Под самую страшную бомбёжку попали под станцией Сухиничи Смоленской области. Немцы были в пяти километрах и молотили по станции, на путях которой стояли эшелоны с боеприпасами, эвакоприёмник и другие объекты. Ждали санитарный поезд, чтобы эвакуировать раненых, которых было более шестисот. Наконец починили железнодорожную линию. В два часа ночи отправили раненых, и Мария с сослуживцами по­шли пешком до нового места назначения, в Мосальск. Не дошли до этого города двух километров, ко­гда узнали: его занял немецкий десант - двести танков, которые движутся навстречу.

Разбились на группы по десять человек. Выходили из окружения два­дцать пять дней. Шли чаще ночью: днём бомбили. А паёк получили всего на три дня. Пробирались к своим в холодные осенние дни, голодные, спали на голой сырой земле. Нужно было выходить к своим, чтобы не попасть в плен, и добывать пищу, чтобы не умереть с голоду.

Первую вылазку за едой Мария сделала с сандружинницей из Москвы. Рано утром при­шли в деревню, заглянули в хату. Их накормили картошкой в мундире и хлебом. Как раз вовремя: до этого они уже два дня ничего не ели. Дали с собой продуктов для товарищей, которые скрывались в лесу.

Отступая к Москве, прошагали более четырёхсот километров. В Калуге встретили своих и узнали, что их часть будет стоять в Московской области под Загорском.

В 1942 году в Загорске развернули госпиталь в женском монастыре. На каждую из медсестёр приходилось по триста раненых. Красноармейцы спали на полу, на нарах, в коридорах монастыря. А медсёстры не смыкали глаз по трое‑четверо суток: не было смены, принимали раненых, лечили и отправляли в тыл. Ко­гда же валились с ног - отключались прямо на рабочем месте. Мария ложилась под медицинским столиком, а рядом на полу стонали раненые.

Врачи трудились день и ночь, не выходя из операционной. Часто бомбили, после налётов опять было полно раненых и убитых. Хотя передовая была в пятна­дцати - два­дцати километрах, немецкие самолёты прилетали ежедневно.

Здание паратской аптеки № 65 (Зеленодольск) в 1941 - 1954 годах.

Однажды загорелся дом, в котором лежали раненые. Пришлось вытаскивать их в укрытия, которые медики вырыли, ко­гда прибыли на место.

Спали, не раздеваясь, все годы вой­ны. Конечно, никаких выходных.

Ко­гда Красная Армия пошла в наступление, двигались за нашими войсками на запад через разрушенные города и сёла. Разворачивались быстро - заколачивали окна, оборудовали нары, набивали подушки и принимали раненых.

Было трудно, но верили в победу. Прошли Россию, Украину, Молдавию. Потом - Румынию, Венгрию, Болгарию, Австрию.

День Победы Мария встретила в столице Венгрии Будапеште. И ещё три месяца лечила наших измученных в концлагерях, истощённых военнопленных, угнанных с Украины, из Белоруссии.

На вой­не и в тылу

Зачем вглядываться в лица, ретушировать тронутые временем чёрно‑белые фото, угадывая, что там было вместо жёлтой основы? Кусочек платья? рукав от костюма? Пытаться понять, как работали люди в белых халатах, ко­гда на одном столе - кровь и рассечённая плоть, на другом - фурацилин, глюкоза и бинты? Такие известные се­го­дня препараты, как изобретённые в Казани мазь Вишневского и аспирин, только входили в лечебную практику в годы вой­ны.

Мы боимся повторения вой­ны, но время от времени нам нужно читать страницы воспоминаний о ней.

Аптека госпиталя в землянке. В центре заведующая аптекой Татьяна Николаевна Андриянова.

Из зеленодольских аптек на вой­ну ушли одинна­дцать женщин. Сарра Александровна Панченко и Мария Андреевна Барышева были добровольцами. Заведующую аптекой Марию Ивановну Орлову, Татьяну Николаевну Андриянову, Евдокию Александровну Скалову, Екатерину Григорьевну Дюдину, Надежду Михайловну Кондратьеву, Марию Васильевну Чуранову, Надежду Григорьевну Бобкову призвали. Они возглавляли аптеки при эвакогоспиталях.

Некоторые попали в тыловые госпитали, куда эвакуировали раненых. В Казани в таком госпитале работала Татьяна Ивановна Артемьева, по шестна­дцать‑восемна­дцать часов в день. Раненые поступали из Астрахани, такой наплыв, что не успевали принимать. Не только готовили лекарства, но и как медсёстры делали перевязки.

Конечно, рядом с передовой было страшно.

Навсе­гда остался в памяти Сарры Александровны Панченко боец, раненный разрывной пулей в живот. Он умолял: «Сестра, мне бы найти хорошего профессора, я жить хочу!» Мальчик умер на операционном столе, а ему в то время было два­дцать лет. То­гда многим, очень многим было по два­дцать, но они не дожили до Победы.

Мария Орлова в день Победы оказалась в Латвии: «Мы все ещё спали, вдруг услы­шали на улице топот, слёзы, смех. Ко­гда мы выбежали на улицу и узнали причину ликования, то нашей радости не было границ. Нас захлестнула толпа и понесло потоком, как щепку…»

Так зачем нам вспоминать и о страшном, и о том ликующем майском дне?

Теория нового историзма уравнивает письменные летописи и устный фольк­лор: вой­на реальна, пока жив внук последнего из тех, кто видел её. После этого история уходит в легенду, и спустя десятилетия уже не отличить, что перед нами - историческая хроника или исторический роман.

Сейчас в живых из тех ушедших на фронт одинна­дцати женщин осталась только Надежда Михайловна Кондратьева, ей девяносто седьмой год…

При подготовке материала использованы хроники видеофильма ГУП «Таттехмедфарм» «К 70-летию Победы» и архивы музея фармации Зеленодольска. Погрузиться в историю семидесятилетней давности помогла руководитель музея провизор Екатерина Павловна Маямсина.