Три эпизода из жизни Героя

Се­го­дня мы хотим рассказать всего о трёх эпизодах из биографии Михаила Девятаева, которые тесно связаны с именем Героя и с историей Соцгорода.

Тысячи спасенных жизней

Путь Михаила Девятаева похож на путь многих казанских лётчиков довоенного времени. Связан он с домом на нынешней улице Кремлёвской, который находился напротив университета. Этого здания сейчас нет, а до вой­ны и позднее долгое время там располагался респуб­ликанский «штаб» ОСОАВИАХИМа (Общество содействия обороне, авиационному и химическому

строи­тель­ству).­ Девятаев занимался в Казанском аэроклубе ОСОАВИАХИМа.

Полёты проходили над территорией, где сейчас находится Казанский вертолётный завод. Там Михаил Девятаев первый раз поднялся в небо, совершил свой первый полёт.

В 1938 году он одновременно окончил лётные курсы и речной техникум и начал работать помощником капитана на баркасе. Но вскоре обратился в военкомат и поступил в Оренбургское авиационное училище.

С первых дней вой­ны Михаил Девятаев был в действующей армии. 23 июня он уже поднялся в воздух, а 24 июня сбил под Минском пикирующий бомбардировщик Junkers Ju 87.

В Белоруссии в музее хранится газета от 24 июня со статьёй, рассказывающей об авиаполке, отличившемся в воздушном бою. Особо выделена фамилия лётчика Михаила Девятаева, который сбил бомбардировщик, упавший на большое скопление вражеской техники и тем самым нанёсший большой урон противнику. Уже в августе, через два месяца сражений, Девятаев получает орден Красного Знамени за боевые заслуги.

К сентябрю сорок первого года на счету Девятаева было семь сбитых самолётов противника. Но 23 сентября после тяжёлого ранения в ногу он оказывается в госпитале. Каким‑то чудом ему удаётся сохранить ногу от ампутации. В декабре, ещё будучи на костылях, он возвращается в Ка­зань.

Михаил Девятаев (в центре) с Яном Винецким и Николаем Стуриковым.

Конечно, ни о каких полётах не могло быть и речи. Врачи сказали категорическое «нет», «к полётам не годен». Михаил получает направление в Высшую разведывательную школу Генерального штаба Красной армии. Мысль о том, чтобы вернуться на фронт, не покидает его. Многочисленные рапорты сделали своё дело. В конце 1942 года его отправляют в тихоходную авиацию, лётчики которой летали на самолётах У‑2 («учебный второй»). Перед отправкой на фронт Михаил женится на прекрасной девушке Фаузии. Этот факт сыграл потом решающую роль в его частых полётах в Ка­зань. «У тебя же там молодая жена! - говорил ему командир.- Давай лети, заодно и её навестишь!»

…О самолёте У‑2 написано много. На нём учились летать все пилоты довоенного времени. Он был настоящим чудом. И это чудо производили у нас в Казани, на заводе, который был эвакуирован из Ленинграда, а позднее на его базе и был построен Казанский вертолётный завод.

Уникальность этого самолёта в том, что каркас его делали из дерева, обтягивали обычной тканью, пропитанной лаком. У‑2 был лёгок в управлении, не срывался в штопор, не требовал много места для посадки. Кроме компаса и альтиметра, других приборов навигации там не было. Только точный расчёт и профессио­нализм пилота позволяли во время вой­ны посадить самолёт на маленький пятачок, не задев крылом препятствие и не повредив шасси.

Но всё же это был тихоход с крейсерской скоростью сто два­дцать - сто пятьдесят километров в час. И главное - было достаточно одной пули, чтобы его поджечь. Таких самолётов требовалось много, и за годы вой­ны их выпустили в Казани около одинна­дцати тысяч.

В первую очередь это был самолёт связи. Настоящая палочка‑выручалочка военного времени, доставлявшая важные сведения по назначению достаточно быстро.

У‑2 (По-2) получили известность и как «ночные бомбардировщики». Они летали на небольшой высоте, практически над верхушками деревьев, и были практически незаметны немецким истребителям. Ночью даже при скромном оснащении - пулемёте и бомбах - своими атаками они повергали немцев в ужас.

О роли этих самолётов в санитарной авиации по­мнят меньше и по­чти не знают. Доставка крови, хирургической операционной бригады, вывоз раненых - всё это осуществлялось на У‑2.

Летом 1943 года Михаил Девятаев попадает в 1001‑й отдельный санитарный авиаполк. И уже через полгода получает орден Красного Знамени и награждается орденом Оте­че­ственной вой­ны 1‑й степени.

В одном из его наградных листов, в ряду других заслуг, значится: «Перевёз 750 литров крови». Непосвящённому человеку эта цифра, возможно, ничего не скажет.

Но вот простой пример. 23 сентября 1941 года, ко­гда Михаил Девятаев был подбит и ранен, он, чтобы остановить кровь, перетянул бедро ремешком от планшета. Так он сумел дотянуть до аэродрома и посадить самолёт. Врач, который подбежал к нему, увидел, что на дне кабины плещется кровь. Спасти его в тот момент могло только прямое переливание крови. И кровь - по­чти пятьсот миллилитров! - дал ему его командир Владимир Иванович Бобров, который оказался рядом. Поэтому семьсот пятьдесят литров крови - это тысяча - полторы тысячи спасённых жизней.

Кроме того, Девятаев лично перевёз сорок пять хирургических опергрупп. Каждая из которых проводила не десятки, а сотни операций! К этому надо добавить сотни раненых, вывезенных с поля боя, детей, оказавшихся в окружении. Эту гуманную роль санитарной авиации нельзя переоценить.

Казанцы могут гордиться тем, что в этом есть и их огромная заслуга! Ведь многие из тех, кто то­гда стоял за станками, живы и по сей день. Это были женщины, подростки и даже дети десяти‑двена­дцати лет! Люди сутками работали на заводе! Конвейер по производству У‑2 не останавливался ни на минуту. Они отдавили все силы для Победы.

Подвиг, которого никто не повторил…

Благодаря счастливой случайности в мае 1944 года Михаил Девятаев снова садится на истребитель в составе дивизии Покрышкина. На американский истребитель «Аэрокобра» Р‑39. Но через два месяца, в июле, в районе Львова во время воздушного боя Девятаев был сбит, выбросился с парашютом и был захвачен в плен.

Первый раз Михаил Девятаев предпринял попытку к бегству из лагеря военнопленных в Кёнигсберге. Это произошло через два­дцать пять дней после его захвата в плен. Вместе с товарищами они сделали подкоп под колючей проволокой. Но их обнаружили, подвергли многочисленным допросам, отправили в тюрьму, а затем в концлагерь города Сель‑Сельхауз, а ещё месяц спустя на остров Неер для работы на аэродроме.

Здесь Михаил несколько раз пытался бежать, улететь на немецком самолёте. Но все эти попытки заканчивались не­удачей.

И всё же он не оставлял надежды покинуть остров. Использовал любую возможность изу­чить управление на немецких самолётах, понять, где что расположено. И вот 8 февраля 1945 года было принято решение - улететь во что бы то ни стало.

Ни до, ни после история не знала такого отчаянного, дерзкого, мужественного поступка, который вызывает у нас и восторг, и восхищение, и удивление!

Измождённый лётчик, весивший тридцать восемь килограммов, в план побега которого до конца не верили даже те, кто был рядом с ним в плену,

смог поднять в небо машину, которой нико­гда до этого не управлял!

Из протокола допроса Ивана Кривоногова (бежавшего вместе с Девятаевым из немецкого плена):

«…Ко­гда мы подо­шли к самолёту, Девятаев сказал, что нет аккумуляторов и что за ними нужно пойти к другому самолёту… Девятаев стал включать все кнопки на приборной доске и обнаружил, что ток для заводки есть… Девятаев закричал «Ура!» и велел размаскировать самолёт… Девятаев выруливал самолёт на взлетную площадку… Но самолёт никак не мог оторваться от земли… Снова самолёт вырулил на середину аэродрома, снова дали полный газ, мы нажали на штурвал ещё раз от себя, а самолёт, подскочив несколько раз, поднялся в воздух… Летели мы всего 50 минут. Во время полёта слева нас сопровождал немецкий истребитель. Ко­гда мы пересекли линию фронта, он открыл по нам огонь. По нам же били зенитки… Перелетев линию фронта, мы сели в 6 - 7 километрах от неё…»

Дом Яна Винецкого

Девятаев доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном центре на Узедоме, где со­зда­валось и испытывалось ракетное оружие нацистского рейха, точные координаты стартовых установок «Фау‑2». Эти сведения обеспечили успех воздушной атаки на полигон Узедом.

Встреча Королёва и Девятаева

Многие казанцы хорошо знают, что именно в Казани начал путь к покорению вершин ракетно‑космической техники Сергей Павлович Королёв. В 1938 году молодой инженер Сергей Королёв был арестован и объявлен «врагом народа». В Ка­зань он попал как заключённый, в ОКБ тюремного типа при моторострои­тель­ном заводе. В январе 1943 году Королёв был назначен главным конструктором группы реактивных установок и работал там до самой Победы. На нашем моторострои­тель­ном заводе № 16 зарождались многие идеи будущего ракетного двигателестроения.

…Сразу после окончания вой­ны перед советскими учёными была поставлена задача - досконально изу­чить новое оружие, принятое на вооружение вермахта в конце Второй мировой вой­ны. Речь шла о разработанной в Германии первой в мире баллистической ракете дальнего действия «Фау‑2». И возглавить эту группу учёных было поручено Сергею Павловичу Королёву.

Именно это привело его на север Германии, где ещё до вой­ны было начато строи­тель­ство огромного комплекса по производству новейшего оружия.

Конечно, к осени 1945 года, ко­гда Королёв оказался на острове, там уже не осталось спе­циа­листов. Чтобы хоть как‑то по крупицам собрать информацию, нужны были свидетели. И то­гда кто‑то вспо­мнил о Девятаеве.

Отважный лётчик волею судьбы вновь оказался там, откуда в феврале 1945 года смог улететь на новейшем немецком военном самолёте «Хейнкель‑111». По указанию Сталина все концентрационные лагеря были переделаны в фильтрационные. Под конвоем его привезли на Узедом.

Пока Королёв с Девятаевым знакомились, за ними неотступно следовал лейтенант‑конвоир. В конце концов Королёв не выдержал и резко сказал: «Лейтенант, не мешайте нам!». «Я за него отвечаю»,- возра­зил тот. «Я здесь за всё отвечаю! Пошёл вон отсюда!» - поставил точку Королев.

Михаил Девятаев рассказал Королёву всё, что знал и видел на «острове дьявола», как называли его заключённые. Ему как лётчику было легко сопоставить факты, максимально верно преподнести информацию.

Это была единственная встреча Девятаева с Королёвым. И тот, ещё недавно сам заключённый, обещал помочь своему новому знакомому.

Никто не сможет точно сказать - помог он или нет.

В 1957 году, ко­гда Михаилу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза, он всё время пытался узнать, кто за него ходатайствовал.

Существует вот какая версия. После удачного запуска первого искусственного спутника Земли в 1957 году Королёв был в фаворе у советского правительства. И в это же время благодаря прессе Михаил Девятаев становится популярным человеком в стране, о нём и его подвиге писали все центральные газеты. Возможно, одна из статей попалась на глаза Королёву, и он вспо­мнил своего собеседника с острова Узедом.

Однажды Девятаев общался с приёмным сыном Героя Советского Союза Николая Пархоменко. И попросил его: «Если сможешь - узнай, пожалуйста, у отца - кто хлопотал за меня». Тот выполнил просьбу. Но единственное, что удалось узнать - рекомендовал наградить Девятаева крупный советский учёный. Очень многое из того, что было связано с Королёвым, по сей день засекречено и остаётся тайной за семью печатями.

Мужественный журналист о мужестве Героя

В послевоенные годы отношение к бывшим военнопленным было неоднозначным. Чуть ли не под лупой изу­чались дела военнослужащих, бывших в плену и окружении противника.

После демобилизации Михаил Девятаев, герой‑лётчик, который уже в первые дни вой­ны сбивал вражеские самолёты, испытал настоящее унижение в поисках обычной мирной работы. Кадровики боялись брать его, отказывали даже в неквалифицированном труде.

Новый поворот в судьбе Михаила Девятаева начался после встречи с журналистом и писателем Яном Винецким.

Ян Борисович Винецкий родился в Запорожье (Украина). Окончил Ленинградскую военно‑теоретическую школу летчиков. Участвовал в на­цио­наль­но‑революционной вой­не в Испании в составе технического персонала респуб­ликанской авиации. Вернулся оттуда с наградой - орденом Красной Звезды. После Испании Винецкий служил военным представителем Главного управления ВВС на авиазаводах Ленинграда, а потом и Казани (завод был эвакуирован сюда осенью 1941 года)

После окончания вой­ны Винецкий оканчивает Казанскую юридическую школу и одновременно пробует себя в писательском мастерстве. Получив должность прокурора, он продолжает писать и через несколько лет окончательно решает сменить профессию, приходит работать в газету «Красная Татария» (позднее «Советская Татария»).

В 1956 году, после наступления хрущёвской оттепели, был поставлен вопрос о поиске «забытых героев». Требовалось найти и отдать должное людям, которые не были изменниками Родины, а также, как Михаил Девятаев, волею случая оказались в плену. Задание через военкоматы «спустили» редакторам печатных изданий.

К этому времени Михаил Девятаев работал капитаном катера в Казанском речном порту. Журналист Винецкий разыскал его, приехал к нему домой. Ему, тоже лётчику, хватило всего нескольких вопросов, чтобы понять, что перед ним настоящий профессио­нал. Они проговорили всю ночь. В результате родился очерк под названием «Мужество». Но статья не сразу появилась в газете. В Казани не смогли решиться напечатать этот смелый материал. Решено было послать его в Москву, в самое авторитетное по тем временам издание - «Литературную газету». И вот накануне праздника 23 февраля очерк, как принято говорить, увидел свет!

А дальше всё закрутилось, как в кино. Уже на следующее утро к Девятаеву приезжает подполковник - военный журналист, сажает его в самолёт и везёт в Москву. Его рассказ, на этот раз очень по­дробный, начинает пуб­ликовать еженедельное военное издание. Тираж газеты молниеносно взлетает, увеличившись в несколько раз, а читатели каждую неделю с нетерпением ждут продолжения рассказа. Потому что вой­на для них была не прошлым, а ещё очень близким и больным воспоминанием. В каждой семье­ понимали, что такое концлагерь, кто такие военные лётчики и как это бежать из военного плена, ко­гда нет ни единого шанса на спасение. Ко­гда человек весом в три­дцать восемь килограммов поднимает в воздух машину и спасает от верной смерти ещё девятерых. Такой подвиг вызывал и восторг, и восхищение. Резонанс был настолько мощным, что наверху не могли не обратить на это внимание.

15 августа 1957 года, спустя двена­дцать лет (!!!) после свершения подвига, вышел Указ о присвоении звания Героя Советского Союза лётчику Михаилу Петровичу Девятаеву.

В Книге рекордов Гиннесса сообщается: «Странным образом отмечен подвиг советского лётчика‑истребителя лейтенанта Михаила Девятаева, сбитого над Львовом 13 июля 1944 года. Он - единственный в мире лётчик, который за один и тот же подвиг сначала посажен в тюрьму, а затем удостоен высшей государственной награды».

Жизнь Героя с этого дня изменилась. Он не просто был реабилитирован в глазах тех, кто в мог нём сомневаться, но обрёл, наконец, заслуженное признание.

Конечно, Михаил Девятаев все­гда по­мнил, кому он обязан этой реабилитацией. С Яном Винецким он дружил до конца дней. А дом, где жил талантливый писатель, до сих пор сохранился и стоит цел и невредим на улице в Соцгороде…