Владивостокский "Варяг"

Журнал "Казань", № 10, 2013

Гурий Марьин, воспоминания которого публикуются в журнале, участвовал в одном из ярких героических эпизодов русско-японской войны - бое в Японском море 1 августа 1904 года. Этот бой явился одним из звеньев в цепи событий, связанных с неудачной попыткой прорыва Порт‑Артурской эскадры во Владивосток, начавшейся 28 июля 1904 года. Три корабля владивостокского отряда крейсеров под общим командованием контр-адмирала Карла Петровича Иессена сошлись с отрядом броненосных крейсеров японского флота под командованием контр-адмирала Гиконойо (в другой транскрипции - Хиконодзё) Камимуры. В ходе ожесточённого боя один из русских крейсеров, «Рюрик», получил тяжёлые повреждения и, чтобы он не достался врагу, был затоплен экипажем. Сходство некоторых обстоятельств этого боя с подвигом крейсера «Варяг» и обусловило то, что «Рюрик» в прессе того времени стали называть владивостокским «Варягом». Стих, которым открываются воспоминания, по своему пафосу сходен с аналогичными произведениями, посвящёнными подвигу «Варяга».

В России трудно встретить человека, который не знал бы про «Варяг», но трудно встретить того, кто знал бы про «Рюрик». Подвиг моряков «Рюрика» не замалчивался, в прессе начала ХХ века он получил широкое освещение. Один из построенных сразу после русско-японской войны броненосных крейсеров был назван в честь погибшего «Рюрика», и «Рюрик» II (так его именуют в литературе, посвящённой истории русского флота, чтобы не путать) многие годы был флагманским кораблём Балтийского флота. Однако «Варяг» общеизвестен, а о «Рюрике» помнят преимущественно моряки и военно-морские историки. В чём загадка этого социокультурного феномена? Попытаемся в этом разобраться. Но обо всём по порядку…

Крейсер первого ранга «Рюрик» был построен в первой половине девяностых годов XIX века на Балтийском заводе в Санкт‑Петербурге и вошёл в строй в 1895 году, после чего сразу отправился на Дальний Восток, где и прошла большая часть его службы. Кстати, первое плавание «Рюрика» было и первым плаванием в офицерском чине новопроизведённого в мичманы (тогда чин мичмана был первым офицерским чином, в советском и современном российском флоте этот чин унтер‑офицерский) Александра Васильевича Колчака. Это назначение для Колчака было поощрением как одному из лучших в своём выпуске Морского кадетского корпуса.

«Рюрик» открывал собою серию из трёх крейсеров, именуемых «истребителями морской торговли». Вероятным противником для этих крейсеров считалась Великобритания, для действий на морских коммуникациях которой они и проектировались. Два следующих за «Рюриком» крейсера этого типа, «Россия» и «Громобой», также участвовали в том бою 1 августа 1904 года. «Рюрик», «Россия» и «Громобой» относились к владивостокскому отряду крейсеров, хотя этот отряд зачастую в прессе называли «эскадрой», что не совсем верно, поскольку эскадрой именовалась вся совокупность русских военно-морских сил на Тихоокеанском театре. В конце 1903 года крейсеры «Рюрик», «Россия», «Громобой» и «Богатырь» отделились от основных сил, остававшихся в незамерзающем Порт-Артуре, и перешли во Владивосток, где стали на зимовку. С началом русско-японской войны крейсеры владивостокского отряда в свои первые боевые походы выходили при помощи ледокола. «Богатырь» в бою 1 августа 1904 года не участвовал, он ещё в мае получил серьёзные повреждения, сев в густом тумане на камни у мыса Брюса, и находился в ремонте. «Богатырь» относился к иному, нежели «истребители морской торговли», классу - так называемым «дальним разведчикам», которые были примерно вдвое меньше по водоизмещению, слабее бронированы, но обладали существенно большей скоростью полного хода. Кстати, первым «дальним разведчиком» по времени постройки был небезызвестный «Варяг». А «Богатырь» был головным кораблём в серии из четырёх крейсеров, одним из которых являлся знаменитый своим революционным восстанием «Очаков».

Впоследствии многие военно-морские специалисты, анализируя боевые действия на море в русско-японскую войну, склонялись к выводу, что четыре владивостокских крейсера не следовало отделять от основных сил. Однако, как известно, история сослагательного наклонения не имеет…



Но вернёмся к «истребителям морской торговли». Этот тип корабля был достаточно узкоспециализированным, они плохо подходили для эскадренных сражений. Их достоинства были в другом. Они обладали отличной мореходностью и невероятным по тем временам запасом хода - при полной загрузке угольных ям могли пройти без дозаправок из Средиземного моря через Суэцкий канал во Владивосток. В военных условиях эти корабли призваны были совершать длительные крейсерства на морских коммуникациях противника. Из воспоминаний Гурия Марьина мы видим, что именно прерывание японских морских перевозок стало наиболее успешной составляющей боевой службы владивостокских крейсеров. Деятельность владивостокского отряда вынуждала японское морское командование отвлекать значительные силы для противодействия им, тем самым ослабляя давление на Порт-Артур, где находилась основная часть тихоокеанских русских морских сил. Скорость полного хода у «истребителей торговли», особенно у «России» и «Громобоя», была весьма приличной, и позволяла избегать соприкосновения с тяжёлыми бронированными кораблями «первой линии» - броненосцами.

Правда, у этих крейсеров были серьёзные недостатки. Хорошая мореходность обеспечивалась большой высотой надводного борта, но одновременно делала их хорошо заметными, облегчая прицеливание по ним. Бронирование этих кораблей было несколько слабее, чем у противостоявших им японских крейсеров, но, главное - орудия главного калибра (восемь дюймов, или двести три миллиметра в метрической системе) были расположены в бортовых установках, а не в башнях, установленных в диаметральной плоскости корабля, как у японских броненосных крейсеров. Это означало, что в бортовом залпе могла участвовать лишь половина орудий, а остальные оставались в так называемом фактическом резерве. К тому же значительная часть бортовых орудий располагалась на палубе открыто, что в бою приводило к большим потерям среди их расчётов - в воспоминаниях этот момент просматривается весьма ясно. Конкретно у «Рюрика» как у головного корабля в серии все тактико-технические показатели были несколько хуже, чем у «России» и «Громобоя», поскольку в тот период темпы технического прогресса в военном судостроении были очень высоки. Например, аналогичные корабли, отстоящие постройкой друг от друга на десятилетие, оказывались совершенно несопоставимыми по тактико-техническим характеристикам. Так, скорость полного хода «Рюрика» чуть‑чуть не дотягивала до девятнадцати узлов (у «России» двадцать с половиной узлов, а у «Громобоя» двадцать один узел). А артиллерия, которой был вооружён «Рюрик», хоть и совпадала по калибру с двумя другими крейсерами серии, относилась к предыдущему поколению артсистем и обладала меньшей дальностью стрельбы. И, наконец, будучи на несколько лет старше «России» и «Громобоя», «Рюрик» имел более изношенную машинно-котельную установку, не позволявшую долго поддерживать большую скорость. Таким образом, объяснимо, что в бою 1 августа 1904 года более всех русских кораблей пострадал именно «Рюрик».

Теперь о предыстории фатального для «Рюрика» боя. К лету 1904 года японцам удалось блокировать главную базу русских военно-морских сил на Дальнем Востоке, Порт-Артур, находящийся в Жёлтом море. Далее оставаться там флоту было нельзя, и в конце июля 1904 года порт-артурская эскадра попыталась прорваться во Владивосток. Прорыв не удался, большая часть эскадры вынуждена была вернуться в Порт-Артур, лишь отдельные корабли смогли прорваться в нейтральные порты и там интернироваться, то есть разоружиться и выйти из боевых действий до конца войны.

Предполагалось, что на полпути между Порт-Артуром и Владивостоком порт‑артурскую эскадру должны были встретить и поддержать владивостокские крейсеры. Однако дальней радиосвязи в то время ещё не было, а телеграфного сообщения между Порт-Артуром и Владивостоком уже не было, его прервали японцы. Владивостокский отряд вышел в море, когда порт-артурская эскадра уже легла на обратный курс, так что нужды в этом выходе крейсерского отряда не было. Более того, этот выход был для них смертельно опасен, поскольку наиболее вероятным сценарием в данном случае оказывался эскадренный бой, в котором русские крейсеры заведомо уступали японцам. Тем более что во всех предыдущих выходах в море владивостокскому отряду крейсеров сопутствовала удача, им счастливо удавалось избегать серьёзных столкновений с противостоящими им броненосными крейсерами Камимуры, но в этот раз уклонение от боя не предполагалось. А самому адмиралу Камимуре отступать было некуда: он более полугода не мог ничего сделать с русским крейсерством на японских морских коммуникациях, и в японской прессе уже появились прямые призывы к неудачливому адмиралу поступить по‑самурайски… Поэтому встреча крейсеров Камимуры и Иессена не могла не перерасти в ожесточённое сражение.

Выйдя навстречу прорывающейся порт-артурской эскадре, владивостокские крейсеры искали дымы, принадлежащие предположительно русским кораблям, поэтому избежать встречи с японцами принципиально не могли - определить, что именно за корабль ты встретил в море, можно было с дистанции много меньшей, чем дистанция, с которой удаётся засечь дымы. Встретившийся им японский отряд включал в себя четыре броненосных крейсера, не считая лёгких крейсеров. Японцы имели заметное преимущество в артиллерии. Владивостокские крейсеры начинают отход, но до Владивостока четыреста миль, это почти сутки полного хода… «Рюрик», идущий замыкающим, оказывается под концентрированным огнём японцев. Скорость его полного хода недостаточна, чтобы оторваться от преследования, в то время как «Россия» и «Громобой» примерно равны с японскими крейсерами по этому показателю. Повреждения «Рюрика» становятся всё более критичными - он получил в корму несколько снарядов, повредивших рулевое управление. «Рюрик» управляется за счёт снижения оборотов на левой или правой машине, из-за чего его скорость падает ещё сильнее, и он отстаёт от других кораблей отряда. «Россия» и «Громобой» несколько раз пытались, сблизившись с японцами, отвлечь их основные силы от «Рюрика», уведя их за собой, но адмирал Камимура твёрдо решил добить «Рюрик» и не поддался на эту уловку… «Россия» и «Громобой» увеличивают ход, рассчитывая увести за собой японские броненосные крейсеры, полагая при этом, что «Рюрик» сумеет отбиться от лёгких японских крейсеров и затем самостоятельно проследует во Владивосток. К несчастью, к этому моменту на «Рюрике» практически полностью выведена из строя артиллерия - исправным осталось лишь одно из малых орудий, но и к нему кончились снаряды. Камимура действительно попытался преследовать «Россию» и «Громобой», но через полтора часа прекратил преследование - на флагманском крейсере закончились снаряды, на остальных было близко к тому.



«Рюрик», оставшись в одиночестве, продолжает сопротивление: выпускает по близко подошедшему японскому лёгкому крейсеру торпеду, пытается совершить таран другого японского крейсера. Японцы отходят от «Рюрика» на безопасную дистанцию и методично добивают его. Камимура, вернувшись из преследования к «Рюрику», ждал его капитуляции, о чём на «Рюрик» с японского флагмана неоднократно подавался соответствующий сигнал. Поняв, что все возможности сопротивления исчерпаны, самый старший из оставшихся в строю офицеров лейтенант Иванов‑тринадцатый (это практика русского флота - нумеровать офицеров‑однофамильцев) приказывает взорвать корабль. Но по техническим причинам взорвать крейсер не удалось, поэтому открыли кингстоны, чтобы «Рюрик» не достался неприятелю.

«Россия» и «Громобой» сумели вернуться во Владивосток, хотя и были достаточно серьёзно повреждены, оба оказались в многомесячном ремонте.

Новости с Дальнего Востока для русского общества в этот момент были приоритетными. Неудача прорыва порт-артурской эскадры, интернирование части её кораблей в нейтральных портах, попытка крейсера «Новик» прорваться во Владивосток в обход Японии, закончившаяся его гибелью у южных берегов Сахалина, и, конечно, бой в Японском море и гибель «Рюрика» живо обсуждались в прессе и в обществе. Однако памяти, сравнимой с памятью о подвиге «Варяга», эти события не оставили. Думается, дело здесь в том, что подвиг «Варяга» был первым за историю русско‑японской войны. В начале войны, в январе 1904 года, никто не мог предугадать, сколь горьким для России станет результат этой войны. Экипаж «Варяга», давший образец стойкости и героизма, как бы намекал обществу, что при таких-то героях война будет непременно выиграна. Для «драматургии» войны завязка - лучше не придумать. Коварный неприятель, вероломно начавший войну, русские чудо‑богатыри, герои, покрывшие себя вечной славой. И, наконец, справедливое воздаяние врагам России, «брани хотящим»…

Этому сценарию не суждено было реализоваться. Несмотря на множественные примеры героизма русских моряков и отдельные локальные успехи в борьбе на море, русский флот в русско-японской войне вчистую уступил японскому. Подвиг «Рюрика» не мог подсластить горечь от того, что порт-артурской эскадре не удалось прорваться из блокированной главной базы флота, и она вернулась в Порт‑Артур на верную гибель. Уничтожение порт‑артурской эскадры японцами стало лишь вопросом времени, и это понимали не только военные специалисты. Падение Порт-Артура в декабре 1904 года можно считать спусковым крючком первой русской революции 1905-1907 годов - «кровавое воскресенье» 9 января 1905 года и падение Порт-Артура разделили неполные три недели. А в мае 1905 года состоялось Цусимское морское сражение, ставшее самым тяжёлым поражением русского флота за всю его историю. Вторая Тихоокеанская эскадра, отправленная с Балтики на Дальний Восток, была разгромлена японскими морскими силами в Корейском проливе у островов Цусима. В общем, осадок от войны в общественном сознании остался далеко не самый приятный. На этом фоне и померкла память о многих русских героических кораблях и их экипажах, в том числе и о крейсере первого ранга «Рюрик». Только «Варяг», самый первый героический корабль русско‑японской войны, этого общественного забвения счастливо избежал.

Острота боли от проигрыша в русско‑японской войне в обществе давно притупилась - уж вторая сотня лет пошла тем событиям, да и много чего другого трагического и героического за эти сто с лишним лет произошло в истории нашей страны. На этом фоне было бы неплохо вернуть обществу память и о других, помимо «Варяга», кораблях-героях: эскадренном миноносце «Стерегущий», крейсере второго ранга «Новик» и, конечно, о крейсере первого ранга «Рюрик».