Прекрасное далёко

Журнал "Казань", № 9, 2011

Открытию Музея социалистического быта посвящается

Изложить мысли в духе популярной в последние годы ностальгии по СССР меня подмывало достаточно давно. Сесть и написать о том времени, когда телевизор вещал в режиме двухпрограммника, по дорогам ездили не иномарки, а «Москвичи», «Запорожцы» и «Жигули», джинсы и пепси-кола олицетворяли само счастье, а Микки-Маус ещё не потеснил Чебурашку.

В общем, что мне вам рассказывать? Вы и сами всё помните. Да и надо ли без конца вспоминать? А если надо, то кому? Детям? А им-то зачем? Лично я не пожелала бы своим унаследовать свойственную моему поколению рефлексию. Мешает, знаете ли, созидательному процессу. Созидание же сегодня - навык, необходимый не то чтобы даже для самореализации, а для элементарного выживания. В такие времена живём, не до лирики. И всевозможные акции «рождённых в СССР», создавших из прошлого почти бренд, если не сказать формат, вызывают уже смесь лёгкого скепсиса со скукой. Но открытие в Казани Музея социалистического быта в этом ряду стало для меня исключением. Во многом, не скрою, по причине хорошего знакомства с его создателем - дизайнером и фотографом Рустемом Валиахметовым. Когда есть возможность наблюдать то, как прорастает и успешно реализуется творческая идея, то невольно радуешься и за самого творца этой идеи, и за её конечных потребителей, то есть нас с вами.
В декабре прошлого года «Казань» писала о студии-подвале Валиахметова, собравшей коллекцию социалистических артефактов, в феврале нынешнего Рустем организовал выставку «Джинсы как культ», и вот в преддверии нового учебного года его детище Музей социалистического быта обрёл свой постоянный адрес на улице Университетской. За неделю до открытия здесь ещё кипела работа. «Представляешь - около сорока «КамАЗов» «евроремонта» отсюда вывезли!» - говорил Рустем, дневавший и ночевавший на стройке, где он был - и дизайнер, и, можно сказать, прораб. На втором этаже здания конца XIX века раньше располагались офисы. Теперь посетители, перешагивающие крыльцо, попадают в пространство в стиле «лофт» с характерной голой кирпичной кладкой и различными стильными деталями - поворачивающимися выключателями, какие изготавливали в СССР артели слабовидящих, проводкой-косичкой с фарфоровыми изоляторами и прочими «фишечками», словно любовно выуженными из чемодана с воспоминаниями. Говоря о первой экспозиции музея, посвящённой советской школе, Рустем, замечу, обнаруживает недюжинную «идейную» подготовку. Да и сама выставка не ограничивается набором банальных предметов школьного быта периода застоя - пресловутыми формой, портфелями из дерматина и пионерскими галстуками. Среди экспонатов есть учебники первых лет Советской власти и даже таблица, отображающая переход татарского алфавита с арабской графики на яналиф. Но с особым восторгом Рустем рассказывает о маленькой точилке в форме рыбки, какие в нашем детстве, в семидесятые-восьмидесятые, были, кажется, в пенале каждого школьника. Во всяком случае, у меня такая точно была. «Рыбки» делились на два вида - прозрачные красные и бледно-розовые, стоили пять копеек и совершенно не выполняли своей функции - заточить с их помощью карандаш было невозможно. И, представьте себе, найти такую «рыбку» для выставки в Казани удалось только в Москве.

На открытие «Советской школы» я взяла свою девятилетнюю дочь. Она, между прочим, в вопросах недавней истории далеко не «чайник». Её домашняя коллекция «эсэсэсэрских» вещей включает немало уцелевших в исторических катаклизмах аутентичных предметов - несколько тетрадок с правилами октябрят на обложке, карандаши «Хоккей» и «Конструктор», купальник из ГДР, пилотку-испанку, дюжину красных галстуков, скупленных в деревенском сельпо во времена, когда рубли резко пошли на миллионы, пионерский горн и мой портфель с клоуном. Когда журналист Юлдуз Крепостина с радио «Татарстан», делавшая репортаж с открытия, попросила Айгуль о небольшом интервью, та не растерялась, а с видом эксперта поведала о своих раритетах. «А почему тебе это интересно?» - спросила её Юлдуз. В этом месте я знаками всячески старалась вложить в уста интервьюируемой более или менее пристойный ответ: говори, мол, что это вещи из маминого детства, поэтому и дороги. Но Айгуль непосредственно выдала самостоятельную версию о том, что портфель, дескать, хороший, крепкий, ВЕЩЬ, одним словом! К тому же полезная и незаменимая при поездках на дачу. Вот уж воистину отечественного розлива практицизм!

Кстати, о насущном. Любопытно было бы сравнить, во что обходилось первое сентября родителям советского и сегодняшнего первоклашек? Простой карандаш в СССР стоил две-три копейки - твёрдый и мягкий соответственно, столько же стоили и тетради по двенадцать и восемнадцать листов, линейка - пять копеек, дневник - пятнадцать, шариковая ручка от десяти, ластик - три копейки, коробка цветных карандашей и альбом для рисования - двадцать копеек. В общем, рубля хватало за глаза, чтобы укомплектовать минимальный набор необходимых канцтоваров. Учебники выдавались бесплатно. Портфель стоил от пяти рублей, а мне мой школьный ранец просто подарили в детском саду после его окончания. Школьная форма, по воспоминаниям моих ближайших старших родственников, обходилась в среднем в пятнадцать рублей. Набор же канцтоваров сегодня встанет вам от нескольких сотен до тысячи рублей, комплект формы стоит около двух тысяч, цена хорошего портфеля стартует от тысячи, плюс - комплект учебников, за который я, мама третьеклассницы, уже успела выложить около полутора тысяч целковых. Да, не забываем, - букет учителю - скромный стоит от трёхсот, с оформлением - от пятисот рублей. Даже навскидку очевидно: снарядить чадо в поход за средним образованием, без учёта покупки обуви и одежды, меньше чем за пять-шесть тысяч не получится. Для сравнения напомним: «минималка» в СССР была 70 рублей, теперь это - 4 611 рублей в месяц. Ну, да ладно. Не станем углубляться в социальные дебри вопроса, вернёмся к главному.

Было любопытно наблюдать за пришедшими на выставку, многие из которых находили там давно забытые, но до мурашек знакомые вещи. И вот тут стало очевидно - соль-то не в том, хорошо нам было там или плохо, а в том, что это и есть то ОБЩЕЕ, что у нас БЫЛО. То, о чём где-нибудь «за рюмкой чая» одинаково будут вспоминать бизнесмен и маргинал, интеллектуал и милитарист, какая-нибудь медиа-личность и простая домохозяйка. Я решила составить собственный «топ-10» общих мест НАШЕЙ советской школы.

Итак, место №1 - УРОК МИРА. Именно с него в разгар холодной войны в стране начинался учебный год. На нём нам рассказывали об угрозе ядерной катастрофы и дали задание нарисовать голубя мира. Голуби получались не у всех.

Лично я училась рисовать символ пацифизма у самого его создателя - Пабло Пикассо. Дома был альбом его графики, и, догадавшись воспользоваться копиркой, на другой день я принесла в школу, можно сказать, почти что шедевр.

Далее из «общих» можно смело писать место № 2 - УЧИТЕЛЬНИЦА ПЕРВАЯ МОЯ. Не путать с какой-нибудь конкретной «мариванной» - речь идёт о фотографическом образе первоклассника и его учительницы, заключённых под целлулоидную плёнку. Такие снимки не обязательно делались первого сентября. К нам в класс фотограф пришёл, когда мы уже успели сменить белые фартучки на чёрные. Но на этот случай у промышляющего мастера светописи имелась специальная кружевная ленточка, имитировавшая нарядные крылышки, которую он накидывал на плечи модели. Фотошоп ещё не изобрели, и это стимулировало творческую изобретательность.

Едем дальше - место № 3 - КИД, или КЛУБ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЙ ДРУЖБЫ. В век отсутствия социальных сетей КИДы существовали во многих школах и помогали советским школьникам находить друзей за рубежом, преимущественно в странах соцлагеря. Переписываться хотели многие - зарубежные друзья вкладывали в конверты с письмами всякие интересные дефицитные штучки типа наклеек или вкладышей с картинками из жвачек. Сама я переписывалась с девочкой из ГДР. Ходили легенды, что некоторые счастливчики даже ездили в гости к своим эпистолярным товарищам. Правда, на моей памяти такого ни с кем не случалось.

Место № 4 назовём условно ГЕРОИ. В моём ранне-школьном периоде у всех на слуху было имя американской девочки Саманты Смит, написавшей письмо генсеку ЦК КПСС Юрию Андропову, приглашённой затем в СССР и ставшей первой «ласточкой мира» на небосклоне холодной войны. Позднее нашим «ответом Чемберлену» стала московская школьница Катя Лычёва, поехавшая послом мира в США уже после гибели Саманты в 1985 году в авиакатастрофе.

Место № 5 - АНКЕТА. Обыкновенные разлинованные на графы тетради были, без преувеличения, шедеврами коммуникативного творчества! Заполнялись анкеты на переменах, в продлёнке или на уроках пения. Помню, как сейчас, один из популярных вопросов моего времени: «Кого ты больше любишь слушать - Битлз или Модерн Токинг?».

Место № 6 - КОРОЛЕВА КЛАССА. Присутствовала в каждом классе. Отличалась харизмой и стервозностью. Часто занимала лидирующие позиции в официальной школьной иерархии (председатель совета отряда, староста). Нередко становилась предметом поклонения неформального лидера коллектива - классного ХУЛИГАНА (его, как смыслового антагониста «королевы», обозначим подпунктом 6-а). От действий такого героя обычно стонала и плакала вся школа. Но спектр его эволюции в будущем мог быть весьма широк - от представителя криминала до спортсмена, военного, деятеля большого (в том числе и шоу-) бизнеса и даже политики. А вот королева, как ни странно, часто превращалась в среднестатистическую женщину.

Место № 7 - ШКОЛЬНЫЙ ХОР. Коллектив, как правило, существовал в каждой школе. Активно эксплуатировался в ходе официальных и праздничных мероприятий. Репертуар составляли преимущественно произведения советских песенных классиков - Пахмутовой, Шаинского, Кабалевского. В противовес официальному искусству, в школах возникали и подпольные течения. Итак, место № 8 - ВИА. «В каморке, что за актовым залом, репетировал школьный ансамбль»,- воспели один из таких легендарные «Чиж и компания». Кстати, со школьного ВИА начиналась в Казани карьера музыканта «Аквариума» Олега Сакмарова.

Место № 9 можно обозначить общим названием ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛЕЗНЫЙ ТРУД, куда входили сбор макулатуры, металлолома, поездки на картошку и тимуровская работа. В конце школьного дневника даже была страница, куда записывались достижениях на ниве ОПТ, а норма школьника по сбору макулатуры была ни много ни мало - 15 килограммов в год.

И - № 10 - это, наконец, УЧИТЕЛЬ. Учителя были всегда. Есть и теперь. Но речь не просто о «преподе», объясняющем урок. Речь об Учителе с большой буквы. А таких всегда было немного. Но они были. Есть и теперь - я уверена. И каждый помнит такого учителя в своей жизни. Именно Учитель во все времена меньше всего зависел от затей реформаторов от образования и давал нам свои собственные уроки. Это Учитель не боялся включать в уроки литературы «самиздатовские» чтения или составлял для одарённых математиков отдельные контрольные. Это он (или она) водил класс на нашумевшую премьеру или скандальную выставку. Это он жертвовал единственным выходным, чтобы отправиться с учениками в поход с костром, картошкой и гитарой или пригласить к себе в гости. Это Учителя за «причуды» часто вызывала «на ковёр» администрация школы, и потом мы видели ЕЁ, тихо плачущую в лаборантской, или ЕГО, курящего там же, мрачно и непедагогично. Им было больно, но, завидев нас, ОНА быстро вытирала слёзы и улыбалась, а ОН тушил окурок и со словами «ничего-ничего» ободряюще хлопал по плечу. А завтра они продолжали делать своё дело.

Ну, вот, пожалуй, и всё. И ничего нового - согласна. Но ведь это было, а что было - того не отнять, правда?