Что ты сделала, подлая…

Анатолий Иванович Балашов с дочерью Наташей. Казань.1950

Рассказчик - Юрий БАЛАШОВ, руководитель-главный редактор журнала "Казань"

В детстве моём война была повсюду: сосед дядя Гриша, как называли в нашей коммуналке инвалида-татарина Шайхаттарова с деревянным протезом вместо ноги; вовсе безногие гремели на дорогах самодельными деревянными тележками на шарикоподшипниках; учителя-фронтовики в школе, да и вообще везде, куда ни глянь. На Динамке было завались гильз от патронов: там долго работал тир НКВД.

Совсем рядом с нашим домом № 2/1 в начале улиц Пушкина и Галактионова расположился домик поменьше, № 4. Там жила наша с сестрой крёстная Фаина Ивановна, которую называли кокой. Мы приходили к ней на Пасху, и кроме сладкого кулича она одаривала нас большими хрустящими жёлтыми рублями с изображением Герба СССР. Рубли послевоенной реформы выглядели солидно. На них можно было купить мороженое, шарики в металлических вазочках, в кафе прямо напротив нашего дома в Ленинском саду. Тогда я не знал, почему кока была как близкая родня. Лишь потом выяснилось, что её сын Александр Васильевич Летников дружил с нашей мамой, и чем бы закончилась эта дружба, можно только гадать: он пропал без вести на фронте. Мужем крёстной был тогда поляк дядя Стёпа, которого неведомо как водоворот событий между Первой и Второй мировыми войнами забросил в Казань. Я жалел его: крёстная была властной женщиной, и ему приходилось нелегко. А когда я заводил пластинку с популярным фокстротом на польском языке «Тиха вода» в исполнении оркестра Эдди Рознера, дядя Стёпа не мог сдержать слёз: тосковал по родной земле…

Чемодан с пластинками был единственным богатством отца, с которым он пришёл к маме. Как он оказался в Казани, я не знаю. Возможно, приехал вместе с моим дедом Иваном Никитичем, тот некоторое время жил в Высокой Горе.

Дед родился в деревне Крутицы Калужской области. Это почти Калуга, только вокруг перелески. Райское место! Дед любил природу, всегда возвращался из леса с полной корзиной грибов. Иван Никитич был кадровым военным, и семья нередко переезжала с место на место. Не уверен, что он непосредственно участвовал в боевых действиях: когда началась война, ему было уже немало лет, к тому же в войсках он занимался, возможно, материально-техническим обеспечением. Среди его наград ордена Ленина и Красного Знамени, но их кадровым военным вручали за выслугу лет, а медаль «За победу над Германией» он, конечно, не мог не получить. Деда я почти не помню: закончив службу, он переехал вместе с семьёй в Дубну, известную Международным центром ядерных исследований. И хотя был он ещё вполне крепким, ушёл рано: искупался в речке в холодной воде, заболел, и врачи не смогли его спасти.

Отец Анатолий Иванович родом оттуда же, откуда и дед. Он считал себя калужанином. Город Циолковского. Константин Эдуардович был, конечно, очень известным человеком, но отец рассказывал, что с ним запросто общались, он даже играл с ребятнёй в городки.

Отец был вполне спортивным парнем, любил футбол, даже, если не ошибаюсь, одно время выступал за сборную Калуги. В тридцатые годы были в почёте военно-технические виды спорта, и мама в Казани тоже, кстати, гоняла на мотоцикле и прыгала с парашютной вышки, летала на планёрах и была ворошиловским стрелком.

Призвали отца в сорок первом, ему исполнилось девятнадцать. Возможно, была какая-то краткосрочная учёба, а может, сразу фронт. Рядовой красноармеец, он, в отличие от деда, в то самое страшное время, конец сорок первого и сорок второй год, хлебнул окопной жизни по полной программе. Но отец не любил вспоминать войну, и я почти ничего не знаю о том, через что он прошёл. Сохранились копия военного билета и красноармейская книжка, где указан Северо-Западный фронт. А у отца медаль «За оборону Москвы», совсем разные края. Или их перебросили на защиту столицы? На сайте удалось найти только приказ министра обороны СССР от 6 апреля 1985 года о награждении отца орденом Отечественной войны II степени, к сорокалетию Победы этот орден вручили всем фронтовикам. Правда, до отца награда так и не дошла, не знаю, лежит ли ещё наградной документ 84 в шкафу 2, ящик 32 Центрального архива Министерства обороны.

Больше ничего узнать об отце на фронте не удалось.

Всю жизнь отца изменило то, что он попал в плен. Об этом он тем более не любил вспоминать, а вот лай собак не мог слышать без опаски. В сорок пятом отец — в Группе советских оккупационных войск в Германии. Уволен в запас в июне 1946-го.

После войны отец окончил юридический институт, но в Казани работы по специальности для него не нашлось. Пришлось окончить ещё и физмат пединститута, но и тогда он смог начать учительствовать только в Аракчино, в школе прямо у железной дороги. Лишь спустя время перешёл в приборостроительное конструкторское бюро инженером. У него была явная склонность к точным наукам, не случайно он стал шахматистом-перворазрядником.

День Победы был для отца великим праздником. Он всегда включал телевизор и смотрел парад на Красной площади. За столом собирались фронтовики. Отец играл на баяне и мандолине. Действительно, радость со слезами на глазах.